Маркитант Его Величества

Пойманного гайдука турки сажали на кол. А особо «отличившимся» сдирали кожу живьём. Обычно гайдукам предлагалось для спасения жизни принять мусульманскую веру, но в большинстве случаев этот искус отвергался ими с презрением. Что касается пленённых гайдуками пандуров, то их считали хуже бродячих собак и казнили без долгих разговоров.

Об этом как раз и думал Юрек, лёжа в неудобной позе на каменистой земле, которая изрядно давила на рёбра мелкими и крупными камешками. Поди, докажи гайдукам, что ты не пандур, не турецкий шпион... Кто ж его будет слушать? Хорошо бы монах за него похлопотал... Гайдуки не станут трогать священнослужителя, только разберутся, тот ли он человек, за которого себя выдаёт.

А ежели нет? Что, если монах — шпион пандуров? Ратко рассказывал, что пандуры принимают разные обличья, их трудно раскусить. О-о! — мысленно простонал Юрек. Тогда ему точно конец. Повесят гайдуки на кривом суку и его, и монаха. И вообще: на кой ляд он забрал из тайника все свои накопления?! Теперь о них можно забыть, он снова нищий. Гол как сокол!

Последняя мысль напрочь выбила из головы Юрека все его страхи и опасения. Какая теперь разница, будет он жить или умрёт?! Человек без увесистого кошелька — это ничтожно малая величина, без которой мир может обойтись совершенно спокойно. Да и нечего нищему делать в этом мире. Быть попрошайкой — тяжкий крест, который не всем под силу.

— Поднимите их! — прозвучал чей-то властный голос.

Юрека заставили встать на ноги, схватив за шиворот; затем сняли мешок с головы и вытащили кляп изо рта, но развязывать не стали. Это было скверно...

— Кто такие? — грубо спросил широкоплечий серб, длинные волосы которого были перевязаны чёрной лентой.

Похоже, это всё-таки были гайдуки, и пленников допрашивал их предводитель — арамбаша.

Первым ответил монах. Он был на удивление спокоен. Наверное, верил, что его не тронут, в чём Юрек сильно засомневался, глядя на разбойничьи физиономии, окружившие пленников.

— Меня зовут Йован, — сдержано ответил монах. — Я послушник монастыря на Привиной Главе.

— Послушник! — фыркнул арамбаша. — И что делает святой человек в лесу, да ещё ночью, когда ему положено быть в обители и молиться за нас, грешных?

— То же, что и многие другие люди — иду по своим делам.

— Только не по той дороге, которая ведёт на Привину Главу, — парировал его доводы арамбаша.

— Как говорили древние, все дороги ведут в Рим. У меня есть поручение настоятеля нашего монастыря, которое я обязан исполнить.

— А похоже, ты просто шпионишь за нами! — резко сказал арамбаша. — Надо же — поручение... Кто поверит в эти сказки?

— Вы. Вам стоит всего лишь отправить гонца в монастырь, чтобы там удостоверили мою личность.

— Эй, юнаки, кто хочет бить ноги, топая по лесным зарослям на Привину Главу? — не без иронии спросил арамбаша, обращаясь к гайдукам.

Ответ был вполне ожидаемым.

— Да на кол его, чтобы долго не морочиться! На кол! Это лазутчик пандуров! — раздались возгласы.

— Вот видишь, хитрец, тебя уже раскусили, — самодовольно улыбнулся арамбаша.

— Загубить православную душу — большой грех, — спокойно ответил монах. — А убить священнослужителя — вдвойне грешно. Кто на это решится, тому гореть в аду до скончания века.

Гайдуки смутились, тихо загомонили: «Надо бы разобраться... Неровен час, ошибёмся...» Да и сам арамбаша почувствовал себя неуверенно. А что, если монах и впрямь послушник монастыря?

— Ладно! — решительно сказал предводитель гайдуков. — Быть по сему! Пошлём в монастырь гласоношу! Но у меня есть ещё вопросы. Кто этот человек? — Арамбаши указал на безмолвного Юрека. — Он с тобой?

— Нет. Мы с ним познакомились вчера. Он просто путник... — И тут же поспешно добавил: — Но он хороший человек!

Арамбаши повернулся к Юреку.

— Гм... Хороший человек... — Арамбаша покривился, будто съел плод лесной кислицы. — Кто ты, «хороший человек» и «просто путник»? — спросил он, обжигая Кульчицкого своими чёрными глазищами. — Только не нужно говорить, что бедный крестьянин, которому приспичило съездить к куму в гости! Что там у него было в перемётных сумах?

— Два пистолета, кинжал и деньги. Много денег! И новая городская одежда, — доложил один из гайдуков.

— Надо же, какие богатые крестьяне в наших краях появились... При деньгах, при оружии, обновки в городе покупают, которые стоят как весь их годовой доход. Что молчишь?

Юрек лихорадочно соображал. Сказать этому арамбаше о том, что он работал на австрийцев и связан с гайдуками, или нет? А если среди его людей есть шпион османов? И потом, вдруг гайдуки плохо относятся к Священной Римской империи, может, у них были какие-то счёты с граничарами, австрийской пограничной стражей. Нет, раскрываться полностью опасно...

-А я и не говорю, что крестьянин, — ответил Кульчицкий. — Я житель Белграда, работаю в торговой компании, еду по делам. Почему в крестьянском платье? Чтобы разбойники не ограбили. — При этих словах Юрек дерзко посмотрел прямо в глаза арамбаши.

— Ты не серб? — вдруг спросил арамбаши.