Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

Следует подчеркнуть, что независимой от экономики духовная жизнь общества не станет никогда. С другой стороны, даже и на протяжении эпохи классово-антагонистических формаций, при господстве экономического производства над духовным производством вообще, детерминация со стороны первого по отношению к разным составным частям последнего весьма неодинакова. Один тип детерминации характерен для всей сферы собственно надстройки, служебной по отношению к господствующему экономическому базису. Маркс называл этот тип духовного производства идеологическим производством. В отличие от него другой тип детерминации характерен для не входящих в сферу господствующей надстройки видов духовной деятельности (к их числу относится производство научного знания). Маркс определяет совокупность таких видов деятельности как «свободное духовное производство данной общественной формации» [1, т. 26, ч. I, с. 280]. Собственно идеологическое и свободное духовное производство внутри каждой формации глубоко различаются не только по содержанию и предпосылкам, но и по способу связей с другими сторонами жизни общества и во многом даже противостоят друг другу.

Больше всего внимания в рукописях 1857 – 1858 гг. Маркс уделяет преобладающей форме духовной жизни – идеологическому производству, а значит сфере действия закона соответствия надстройки экономическому базису. Своеобразие этой формы связано с тем, что здесь духовное продуцирование лишено непосредственной связи с развитием производительных сил, в особенности всеобщих, освоение которых есть предпосылка «всеобщего труда». Более того, здесь духовная деятельность опосредована теми институтами или институциональными ролями, которые образуют социальные связи идеолога с его классом и обществом в целом.

Что касается идеологической надстройки, то деятельность ее творцов выполняет служебную функцию идеологического производства по отношению к своему экономическому базису. От непосредственно экономического персонажа идеолог отличается тем, что он является персонификатором еще и идеологически-институциональной роли, через которую он и выражает свою роль экономическую.

Но если «один и тот же экономический базис – один и тот же со стороны основных условий – благодаря бесконечно разнообразным эмпирическим обстоятельствам, естественным условиям, расовым отношениям, действующим извне историческим влияниям и т.д. – может обнаруживать в своем проявлении бесконечные вариации и градации…» [1, т. 25, ч. II, с. 354], то тем более это относится к надстройке, где все связи осложнены унаследованными традициями, особенностями общения, языка и т.п. Здесь также сильно сказывается уже отмеченный факт отсутствия абстрактной чистоты типа социальных отношений и переплетения основных отношений с теми, которые суть «производные, перенесенные, непервичные…» [1, т. 46, ч. I, с. 46; ср. 1, т. 26, ч. I, с. 417]. Поэтому в исторической конкретности не существует однородно-однозначной детерминации идеологических феноменов. Напротив, всегда детерминирующее влияние господствующего базиса сказывается лишь как тенденция, действующая в тесном переплетении даже с противоречащими ей или согласующимися с нею лишь по видимости тенденциями иного происхождения и направления. Но противоречия вообще органически присущи надстроечным явлениям эксплуататорских формаций, ибо именно «противоположности [Gegensätze] в области материального производства делают необходимой надстройку из идеологических сословий…» [11, т. I, с. 250; ср. 1, т. 26, ч. I, с. 281].

Иной, существенно отличный способ детерминации духовной жизни присущ «свободному духовному производству». Корни этого способа детерминации уходят в материальный базис в широком смысле. Само собой разумеется, о «свободе» при этом речь идет у Маркса вовсе не в том смысле, что здесь будто бы не действует закономерная историческая связь. Суть дела в том, что тут действует радикально иная историческая связь, лежащая за пределами функциональности по отношению к экономическому базису и экономически-идеологической позиции господствующего эксплуататорского класса, т.е. вне рамок ограниченной задачи обслуживания тех или иных социально-ограниченных классовых интересов. Несомненным остается факт общей детерминированности духовной жизни специфической формой материального производства в целом и его противоречиями. Тот, кто так или иначе игнорирует эту детерминированность всякого духовного производства, тот «сам лишает себя той основы, на которой только и возможно понять как идеологические составные части господствующего класса, так и свободное духовное производство данной общественной формации» [1, т. 26, ч. I, с. 280]. Последнему, несомненно, присуща и определенная социальная направленность, – а потому и партийность.