Марксистская философия в XIX веке. Книга вторая (Развитие марксистской философии во второй половине XIX века)

В этой связи обращает на себя внимание статья Н.С. Русанова «Карл Маркс (Его жизнь и сочинения)», написанная в апреле – мае 1883 г. для июньского номера журнала «Дело», но не увидевшая в свое время света[66]. Русанов намного адекватнее представляет существо Марксова материалистического понимания истории, нежели его предшественники. Значительно шире круг первоисточников, на основании которых он судит о марксизме. Довольно глубоко для своего времени Русанов намечает разграничение и связь двух аспектов Марксова материалистического понимания истории: ее собственно социологический аспект, связанный с историческими науками, и собственно философский, т.е. связь исторического материализма с философским материализмом и диалектическим методом. Самый слабый пункт всей домарксистской русской общественной мысли при осмыслении ею материалистического понимания истории заключался в непонимании существа учения Маркса о классовой борьбе. Русанов также не смог сколько-нибудь адекватно схватить этот аспект марксизма. Но кое-что весьма существенное из учения о классовой борьбе он понял: к числу основных идей Маркса он относит мысль о том, что антагонизм классов и классовая борьба составляют сущность человеческой истории. Не ускользает от внимания Русанова и очень важная мысль о развитии взглядов Маркса по вопросам о классах, классовой борьбе и государстве. Статья Русанова – одно из свидетельств довольно высокого уровня, достигнутого русской демократической мыслью в осмыслении марксизма, в частности материалистического понимания истории.

Отношение русских мыслителей к диалектике Маркса

Хотя некоторые русские мыслители ставили и рассматривали в своих произведениях проблему общенаучного метода, получившую свое решение в марксизме, следует сразу же признать, что эта сторона теории Маркса, составляющая, по определению В.И. Ленина, его «душу», всего менее была оценена и осмыслена в русской мысли. В определенной степени это объяснялось тем, что к тому времени, когда в печати появилось наиболее фундаментальное марксистское произведение по этим вопросам – «Анти-Дюринг» Энгельса, русский мыслитель, более всего обдумывавший задачу соединения материализма с диалектикой, философии с частными науками, – Герцен – уже умер, Чернышевский находился в изгнании, а наследовавшие им идеологи революционного народничества выступали в сфере методологии в основном в духе позитивизма.

Не только в момент выхода в свет «Капитала», но и долгое время спустя философское содержание «Капитала» оставалось почти непонятым. В год выхода «Капитала» из Петербурга Марксу пришло одно утешительное в этом отношении известие. Мастер кожевенной фабрики Иосиф Дицген писал Марксу: «Между строк Вашего труда чувствуется, что ваше глубокое экономическое учение опирается на прочные философские предпосылки» [15, с. 235].

В трактовке диалектики марксизма, его метода, его логики и применения ее в различных областях научного знания, тáк, как это было представлено в «Капитале», «Анти-Дюринге» и в других сочинениях Маркса и Энгельса, взгляды русских мыслителей существенно не совпадали. В интерпретации ими марксистского диалектического метода отчетливо выступали следующие основные тенденции.

Одна из них нашла свое выражение у тех мыслителей, которые по существу сводили марксистскую диалектику к эволюционизму, желая, таким образом, резко отмежеваться от гегелевского априоризма и схоластики и представить диалектику Маркса и Энгельса как достижение чисто научного знания.

Из всех русских авторов домарксистского периода наиболее верно удалось воспроизвести научный метод Маркса в «Капитале» И.И. Кауфману [21, с. 427 – 436]. Говоря о методологии этого труда, он подчеркнул мысль Маркса о строгой объективной закономерности общественного развития, его понимание общественного движения как естественно-исторического процесса, независимого от воли, сознания и намерений людей, идею изменяемости, развития общественных форм, строго закономерного перехода от одной формы к другой. Но признание Кауфманом идеи закономерности, изменчивости и поступательности развития, перехода от одной общественной формы к другой в конечном счете не шло далее признания принципа эволюции, так что диалектика Маркса применительно к общественному развитию понималась им лишь настолько, насколько диалектическая теория развития оказывалась сходной с естественнонаучным эволюционизмом. Критического и революционного характера Марксовой диалектики Кауфман не понимал и, по-видимому, не хотел понимать, стремясь истолковать марксизм в духе объективизма и в таком виде направить его против всяких попыток революционного действия, толковавшегося всеми русскими либералами как «насильственное» и «незаконное», «субъективистское» вмешательство в исторический процесс.