Мармион

Тут же впервые упоминается и де Вильтон, жених Клары, и выясняется, что он обвинен Мармионом в политической измене и пал от руки лорда на поединке. Но все это сообщается скороговоркой, как если бы обо всех этих событиях уже было известно. Не упомянуто даже, в какой измене и на каком основании обвиняется де Вильтон.

Правда, Констанс тут же передает судьям какие-то бумаги, но совершенно непонятно, что это за документы и зачем она их передает. Только из дальнейшего становится ясно, что это — подлинные документальные свидетельства невиновности де Вильтона. Мармион в свое время подменил их фальшивыми бумагами, чтобы очернить де Вильтона и таким образом убрать его с пути. Но выясняется все это уже позже.

Своей авторской волей Скотт отправляет читателя вместе с героями поэмы то в укрепленный замок, то на улицы прекрасного, близкого авторскому сердцу Эдинбурга, то в королевский дворец Холируд, и, наконец, — на роковое Флодденское поле. Картины сменяют друг друга, точно в современном кино. И с каждой следующей сценой мы узнаем еще что-то новое о действующих лицах и событиях, которые происходят не только с этими конкретными людьми, но и с обеими странами, Англией и Шотландией, о том, как напряжены их отношения, которые и приводят к серьезному военному столкновению. Это противостояние движет сюжет поэмы и определяет развитие действия. Столкновение Англии и Шотландии неизбежно — таков вывод с самого начала, и он все время подтверждается даже теми персонажами, которые жаждут мира, как, например, Дуглас.

В самом начале, в Песни первой поэмы, в разговоре с лордом Мармионом капитан пограничного замка Норем лорд Хэрон упоминает о постоянных набегах шотландцев, скорее, в шутливо-ироническом тоне. По этому поводу слышны веселые шуточки, вспоминается, как участники набегов поджигали замки, «чтобы дамам было светлее одеваться».

Дальше по ходу действия тема вражды становится все серьезнее. Дэвид Линдзи торжественно рассказывает Мармиону о явлении апостола Иоанна королю — божественные силы хотят предостеречь шотландцев от войны. Затем, когда действие переносится в Эдинбург, Скотт включает в повествование легенду о том, как к жителям шотландской столицы взывает некий голос, произносящий пророчество и требующий от каждого упомянутого рыцаря «дать отчет во всем» перед лицом Царя Царей. И наконец начинается Флодденская битва, кульминационный пункт всего повествования.

На фоне всех этих событий происходит таинственная встреча Мармиона с пилигримом, описывается их совместный путь в Шотландию, ночной поединок, встреча Мармиона с герольдмейстером шотландского короля лордом Дэвидом Линдзи, а затем с самим королем и с графом Ангусом Дугласом. И Мармион, и де Вильтон принимают участие во Флодденском сражении; Мармион погибает в бою, о де Вильтоне бегло сказано, что «он Флоддена герой», что «ему опять возвращены все земли, титулы, чины» и что он благополучно женится на Кларе.

Построение поэмы только отчасти соответствует структуре баллад. Многие описания, перечисления и, главное, лирические отступления никакого отношения к балладной традиции не имеют, а свойственны жанру, в литературе еще не возникшему — роману в стихах. Не будет преувеличением сказать здесь, что «Мармион», написанный десятью годами ранее байроновского романа в стихах «Дон-Жуан», явился по сути дела первой, еще не нашедшей завершенной формы, попыткой создать новый жанр. В этом смысле особенно важны вступления к каждой из шести песен, представляющие собой непринужденный разговор с друзьями и вкрапленные в текст лирические отступления, когда автор вторгается в собственное повествование со своим личным отношением к тому или иному событию и месту действия (Кричтаун, Танталлон и более всего — родной Скотту Эдинбург).

Кричтаун, по дворам твоим
Гоняют скот на водопой,
Но этих грубых башен строй
Не раз приютом был моим!
Как часто средь руин твоих,
Бродя по этим старым башням,
Читал я полустертый стих
Девизов на гербах седых...

Ничего подобного, разумеется, не допускалось в произведениях народной поэзии — фольклор сам по себе уже исключает всякое личное авторство! Или следующее описание:

Крест городской был водружен
На перекрестке двух дорог,
Тяжелый каменный пилон
И на кресте — единорог.
Кончался башенкой пилон,
И кольцевой кругом балкон,
С которого герольд, бывало,
Читал указы короля,
А вся шотландская земля
Под звук трубы ему внимала.

Тем, кто распевал и слушал баллады, не надо было рассказывать, откуда герольд читал королевские указы — они и сами это прекрасно знали.