Маршалы Наполеона. Исторические портреты

Сен-Сир скрестил шпаги с Бернадотом, но военный талант Сер-Сира был примерно равен военному таланту шведского ренегата, и он удержался в Дрездене до прихода императора. Отличился и Понятовский. Неизменная преданность князя в частности и поляков — вообще должна была заставить Наполеона пожалеть, что он не выполнил свое обещание сделать Польшу независимой. За всеми же прочими союзниками нужно было очень внимательно следить: в недалеком будущем измена Баварии и Саксонии поставит французскую армию чуть ли не на грань катастрофы.

Вероятной представлялась еще более крупная победа. Под Дрезденом, вскоре после возобновления военных действий, союзники забыли об одном своем решении и напали на Великую армию, когда ею командовал сам император. Через несколько часов русские, пруссаки, австрийцы и шведы, смешав ряды, начали отступать, и в течение приблизительно суток у наблюдателей складывалось впечатление, что все замыслы, марши и контрмарши союзников не дают никаких результатов и им никогда не удастся победить эту удивительную армию, пока ею командует Наполеон. Но шанс был все-таки упущен. Как и на Бородинском поле, Наполеон оказался слишком медлительным и не способным по достоинству оценить представлявшуюся ему возможность. Преследовать союзников был направлен генерал Вандамм, своей медлительностью напоминавший Ожеро и хваставшийся, что не боится ни Бога, ни черта. Но оказался в ловушке, когда союзная армия развернулась и нанесла по нему удар. Вандамм попал в плен вместе со всеми своими людьми. Когда же генерала привели к Александру, то его поведение доказало, что в Великой армии еще не забыты некоторые республиканские представления, — когда царь упрекнул его в кровавых эксцессах в Германии, Вандамм гневно ответил: «Я хоть не убивал своего отца!»

Чтобы выиграть эту войну, было необходимо нечто большее, чем просто умение и желание бросить вызов. Ней, разбитый Блюхером под Денневицем, писал Наполеону: «Боевой дух генералов и офицеров падает, а наши союзники побегут при первой же возможности!» Новобранцы воевали отважно, но не могли выносить тягостей военной жизни со стойкостью старых усачей и умирали сотнями от истощения и воспаления легких. 3 октября союзники перешли Эльбу, а французы отступили к Лейпцигу. А 7 октября на другом конце этого растянувшегося фронта Веллингтон перешел через реку Бидассоа и постучался в дверь черного хода во Францию. Чтобы удержать ее запертой, там оставался только Сульт.

К середине октября уже была подготовлена сцена для одного из самых кровопролитных сражений в истории, вошедшего в нее под названием Битвы народов.

Великая армия стояла в Лейпциге. Все близлежащие деревни были укреплены; в них были поставлены гарнизоны. Перед этим гигантским полукольцом расположились союзники: русские, пруссаки, австрийцы, шведы, а также небольшая английская воинская часть с экспериментальной батареей боевых ракет. Соотношение сил сложилось не в пользу французов (три к одному). Каждый рядовой французской армии осознавал, что впереди только одно: упорнейшая оборона и в конечном итоге — отступление через Вейсе-Эльстер и Плейсе — реки, текущие между Лейпцигом и дорогой, ведущей к Рейну.

Это была одна из последних встреч участвовавших в войне маршалов. Здесь, конечно, присутствовал неизменный начальник штаба Бертье. Левый фланг французских позиций защищали Мюрат, Ней, Мортье, Мармон, Удино, Виктор, Макдональд и Ожеро. Вероятно, это была самая представительная группа полководцев, когда-либо собиравшаяся на поле боя под одним знаменем. Насчет того, чем придется расплачиваться за поражение, никаких иллюзий они не питали. Если они не удержат деревни, это приведет к бегству, такому же или еще худшему, чем то, в которое обратились пруссаки под Йеной. Через Плейсе существовал вполне добротный мост и к французской границе вела широкая дорога, но одного моста для столь большой армии, к тому же ведущей жестокие арьергардные бои, было явно мало. Ожидалось, что будет отдан приказ о наведении двух понтонных мостов. Однако такой приказ отдан не был. Позднее Бертье утверждал, что не получил на это соответствующих указаний от Наполеона. Получил он их или нет, это — пустые оправдания. Как начальник штаба, Бертье должен был проработать вопрос о возможных путях отхода.

Битва началась утром 16 октября наступлением союзников на полукольцо деревень. Рукопашные схватки, происходившие 16-го и 17 октября, относятся к числу самых ожесточенных в истории этой долгой войны. Автор располагает свидетельством одного английского наблюдателя, утверждающего, что французы отчаянно сражались за каждую пядь земли и заслужили уважение своих врагов, хотя и выраженное ими неохотно. Ни в одном месте среди этой путаницы деревенских улочек французы не промедлили, тем более не проявили признаков трусости. Что же касается их союзников, в особенности саксонцев, то они повели себя совершенно иначе.