Маршалы Наполеона. Исторические портреты

Этим летом в Саксонии не было трех маршалов (помимо давно вышедших в отставку Периньона, Монси и Серюрье). Двое из них по-прежнему сражались в Испании, а третий, Андре Массена, был занят своим любимым делом — считать свои колоссальные богатства и ласкать своих очаровательных любовниц. Массена больше уже не выступал на сцене в роли полководца, но время от времени его все-таки можно было увидеть за кулисами. Его единственный глаз очень внимательно следил за событиями, хотя, по мнению некоторых наблюдателей, в споре о том, кто же выиграет войну в Германии, он не рискнул бы и франком.

Сюше по-прежнему удерживал Валенсию и Каталонию и, достигнув гораздо большего, чем его коллеги, одержал ряд побед над англичанами. Злополучный Журдан по-прежнему выполнял свои неблагодарные обязанности в качестве военного советника короля Жозефа, который с самого начала испанской авантюры был убежден в том, что она — просто большая и досадная ошибка.

Для Веллингтона, этого «первого слуги госпожи осторожности», пришло время воспользоваться своими успехами на полуострове. Был ряд случаев, когда более энергичный командир, готовый пойти на незначительный риск, мог бы изгнать французов из Испании, но Веллингтон игроком не был. Он опирался только на определенность, но определенностей-то в Испании и не было.

Однако к лету 1813 года он с каждым часом набирал перевес по отношению к своим противникам, и английские войска наконец продвинулись в Испании так далеко, что битва между двумя главными армиями становилась неизбежной. Она произошла под Виторией в самый длинный день года. Как это ни удивительно, но решение остановить наступление и дать сражение принадлежало королю Жозефу, а не его испытанному в боях военному советнику, который предвидел только один исход. Верным оказалось мнение Журдана. Англичане, искусно сманеврировав, разбили французов в течение нескольких часов, и те обратились в бегство в сторону Пиренеев.

Но стремительное бегство французской армии продолжалось недолго. Красномундирники же захватили гигантскую добычу: 150 пушек, около миллиона фунтов стерлингов и весь обоз (с несколькими прекрасными сеньоритами), то есть все, что французские офицеры накопили за время их долгого пребывания в Испании. Некоторые из захваченных в этот день трофеев можно и сейчас увидеть в музее Веллингтона, расположенном в лондонском Гайд-парке. К их числу относятся множество картин и принадлежавший королю Жозефу сервиз из севрского фарфора, которым он и его гости пользовались за завтраком. Журдан, похоже, был даже рад, что его пророчество сбылось так точно. Есть сведения, что во время бегства через горы он заметил Жозефу: «Ваше величество, вы хотели дать битву и, кажется, проиграли ее».

Известия о битве при Витории встревожили Наполеона. Он немедленно отозвал Журдана и послал за Сультом, который к этому времени, покинув Испанию, находился в Саксонии. Бывшему вице-королю Андалусии император приказал: «Через час отправляйтесь в Испанию! Все пропало из-за дурацкой нераспорядительности!» Сульт тотчас же покинул Саксонию и проявил в Испании столько энергии и инициативы, сколько не проявлял уже восемь лет с момента своей яростной атаки на Пратценские высоты при Аустерлице. От позора сумбурного, беспорядочного отступления он спас свою репутацию, как и Ней.

Саксонская кампания началась трагедией. Уже второй раз со времени основания империи в бою погиб ее маршал. 1 мая, в самый первый день похода, Бессьер, бывший роялист и ближайший друг императора, отдал свою жизнь за Францию.

Началом битвы послужила атака французов против русского авангарда, перешедшего Эльбу и расположившегося в Позернском дефиле. У Риппаха русские заняли сильные позиции и выставили артиллерийские батареи, так что французам пришлось брать дефиле штурмом. Бессьер со своими гвардейскими стрелками выдвинулся вперед. Когда же битва была выиграна, его нашли уже мертвым — пушечное ядро раздробило ему грудь. Когда его опознали, тело маршала покрыли плащом. Все те, кто любил его, были вне себя от горя. Подошедший Ней внимательно взглянул на тело героя и задумчиво произнес: «Это была хорошая смерть, наша смерть!»