Маршалы Наполеона. Исторические портреты

Ликованию среди солдат и офицеров главных сил не было предела. Из-за своей неуравновешенности Ней нажил себе немало врагов, но сейчас в армии не нашлось бы ни одного офицера, который бы не подбросил вверх свою шляпу, узнав о спасении арьергарда. «Это было что-то вроде национального праздника», — заявил один из свидетелей событий, находившийся в момент получения радостных вестей рядом с императорским штандартом. Наполеон, вне себя от радости, тотчас же послал Даву и Мортье навстречу героям, и, все еще отбиваясь от атак, те прошли последние мили через слякоть и грязь и вступили в город. Их было около девятисот, и все они сохранили оружие.

Теперь пришло самое время подумать о том, как переправиться через Березину, а потом дойти до Немана и пересечь границу Пруссии. Виктору было приказано удержать русских, атакующих его на севере, тем самым обеспечивая главным силам возможность перейти Березину. Однако после того, как его корпус ушел, выяснилось, что еще одна русская армия сожгла мосты у Борисова и поджидает французов на другой стороне реки. Уйти из ловушки казалось совершенно невозможным, в особенности если учесть, что заметно потеплело и Березина, в это время года обычно уже замерзшая, была свободна ото льда.

Однако главным силам все-таки удалось вырваться отчасти благодаря удаче, отчасти благодаря собственным напряженным усилиям и гениальной интуиции Наполеона. Виктор сумел удержать атаки русских в течение целого дня, а в штабе императора были получены сведения о существовании брода ниже Борисова. Когда армия дошла до него, саперы, часами работая по грудь в воде и вылезая на берег полумертвыми, соорудили два вполне приемлемых моста из сваленных ими деревьев и бревен из раскиданных ими ближайших изб. Удино, корпус которого прибыл, чтобы пополнить поредевшие ряды соотечественников, отгонял русскую армию от Борисова. В то время как Удино дожидался подхода отряда кирасир, в него попала шальная пуля, и он свалился с лошади. Испуганная лошадь понесла и потащила за собой маршала, нога которого зацепилась за стремя. Мягкий снег и бдительность адъютанта спасли ему жизнь. Удино подобрали и доставили на почтовую станцию, которая использовалась как пункт оказания первой помощи. Хирург прозондировал рану, но извлечь пулю не смог. Маршал носил ее в себе всю оставшуюся жизнь.

Но на этом приключения Удино в России не закончились. Когда он поджидал экипаж, на почтовую станцию напали семьсот казаков и гусар, окружили ее и обстреляли из двух легких пушек. На станции находились девятнадцать мужчин и одна женщина, причем все мужчины были ранены. Выбравшись из койки, Удино забрал пистолеты у женщины и несколько раз выстрелил во всадников, круживших вокруг домика. Это произвело такое сильное впечатление, что русские отступили, а Удино был вызволен подоспевшей французской колонной. В последовавшей вскоре перестрелке маршал был ранен еще раз.

Главные силы с императором и оставшимися пушками переправились через Березину 29 ноября. Мосты под ними обрушивались пять раз, и пять раз их восстанавливали. Но хотя и сама схватка, и присутствие императора, несомненно, сплачивали солдат, тысячи отставших одиночек, в особенности обмороженных, а также женщин и детей, сопровождавших солдат в походе, были охвачены желанием умереть, быть может даже маниакальным. Они сидели у костров, разложенных на восточном берегу, с совершенно бесстрастными лицами, даже не делая попыток переправиться через реку, хотя могли бы это сделать совершенно без какой-либо опасности для себя. Старый Лефевр разъезжал у предмостных укреплений, пытаясь вдохновить людей совершить еще один бросок и добраться до Ковно. «Вперед, парни, — гремел он, — большие батальоны намного лучше, чем толпа разбойников и трусов!» Правда, он не обладал страстной силой убеждения, присущей Нею. Лишь немногие поднялись на ноги и потащились через мост. Остальные ждали, когда подойдет корпус Виктора. Он подошел, но на хвосте у него висели русские. И тут вдруг все оставшиеся в панике устремились на западный берег. Но было уже поздно. Мосты рухнули, и 20 тысяч мужчин и женщин утонули в мелких водах Березины.

Во время битвы, завязавшейся вокруг Борисова, Ней снова выдвигается на передний план, приняв командование у раненого Ожеро. Собираясь отдать приказ начать еще одну бесплодную атаку, он немного помедлил, чтобы дать философский совет какому-то нерешительному офицеру. Он рассказал ему, что, по слухам, монахи-трапписты имеют обыкновение часами выстаивать на краю собственных могил, время от времени обращаясь друг к другу со следующими словами: «Брат, человек должен умереть!» В ответ офицер усмехнулся. «Брат, человек должен умереть!» — ответил он Нею, и, когда тот ответил ему в свою очередь, оба помчались вперед и выбили противника с его позиций. А потом, когда все, кто еще был в состоянии ходить, переправились через Березину, Ней снова вернулся на должность командира арьергарда и принялся за свои привычные дела: арьергардные бои, злые шутки и организацию марша в пределы Пруссии.