Марсиане

Сослуживцы помогли Фролу Ивановичу отвезти цветы и подарки на его квартиру в доме номер сорок шесть по проспекту Мира, где заботливые женщины из заводоуправления приготовили стол.

В квартире было прохладно, но за хозяйственными хлопотами никто не замечал этого, и снова, морщась слушал Скобелев те слова, которые можно было и не слушать. Впрочем, говорили все искренне, а кое–кто из женщин даже и всплакнул, правда, осторожно, стараясь не испортить косметику.

Проводив гостей, Скобелев сразу лег в постель.

Проснулся он часа в два ночи от озноба. Встал, прошел по комнате, потом догадался потрогать батарею. Батарея была совсем холодной.

В эту ночь никто не спал в домах номер сорок шесть и сорок восемь от проспекту Мира. Не спали работники райисполкома, не спал начальник СМУ, который три года достраивал и не мог достроить городскую котельную, не спали заведующие базами и директора магазинов.

Подняв воротник пальто, сидел Фрол Иванович на диване и улыбался, а глаза его неподвижно смотрели на фотографию жены, что висела на стене напротив.

Таким его и нашли через несколько дней.

В пальто. С неподвижной улыбкой на тяжелых губах. С открытыми, смотрящими мимо суетящихся вокруг людей глазами.

А в квартире было уже тепло…

Мальчик

Как всегда, ссора началась из–за пустяка. Игорь не сполоснул пустую молочную бутылку, и молоко засохло на стенках.

— Делов–то, — не отрываясь от газеты, сказал Игорь. — Сполосни кипятком, и все отстанет.

— Какой ты умный! Чего же тогда сразу не сполоснул, без кипятка?

— Ладно. Отстань! Скучно уже!

— Скучно?! — глаза жены яростно вспыхнули. — Тебе всегда скучно, когда я разговариваю…

Дальше Игорь слушать не стал. Схватил сигареты и выскочил на лестничную площадку. Он только успел закурить, когда откуда–то сверху сбежали мимо двое мужчин.

— К Петрову надо будет заехать, — проговорил один.

— Петров уже спит, наверное… — ответил другой.

— Ничего. Разбудим!

Дверь внизу захлопнулась, обрывая разговор. Игорь выглянул в окно. Внизу, у подъезда, стояла черная машина с тлеющими подфарниками. Мужчины забрались в нее. Загудел мотор. Машина сорвалась с места и понеслась по ночному проспекту.

Странное ощущение возникло в Игоре. Эти незнакомые люди умчались куда–то в свою жизнь, а обрывок разговора словно бы повис в подъезде, и что теперь делать с ним? Игорь поежился. Снизу, из–за неплотно прикрытой двери, тянуло ночным холодком.

Игорь вздохнул. Конечно, жену можно было понять. Последнее время дела идут неважно, аппаратуру перестали брать, и теперь неплохо бы выручить хотя бы потраченные на детали деньги. Непруха в общем… Из–за этого невезения и надумал он поехать на полгода на юг. Там можно было устроиться звукооператором в одном ансамбле и подзашибить деньгу. И он уже съездил туда, договорился с ребятами, но жена и слушать не хотела об этой халтуре.

Игорь затушил сигарету и вернулся в квартиру.

В комнате, там спала трехлетняя дочь, свет был погашен. Жена сидела на кухне и читала оборванные с календаря листочки. Игорь усмехнулся. Жена его, насквозь горожанка, всегда покупала именно отрывной календарь и, обрывая каждый день листочки, копила их, чтобы потом внимательно прочитать. Ни дать ни взять, словно деревенская старушка.

Жена даже не повернула голову к нему, но чувствовалось, как напряглась она.

— Ну–ну! — положив руку на голову жены, Игорь сел напротив. — Ну, не дуйся… Давай помиримся, а?

Жена попробовала было увернуться, но он привлек ее голову к себе, уперся лбом в лоб.

— Ну? — сказал он. — Мир, да?

— Отпусти! — потребовала жена. — Негодяй!

— А–а! — Игорь покачал головой. — Я не негодяй. Если я — негодяй, ты была бы негодяихой. А ты… Ты — хорошая.

И он чуть подмигнул, заглядывая прямо в глаза жены. Что–то изменилось там, в серой глубине глаз. Льдинки задрожали, потом исчезли. Глаза сделались растерянными, и вот уже слезами заволокло их.

— Ты… Ты — не негодяй, — устало, словно сбрасывая непосильный груз, сказала жена. — Ты — мальчишка!

— Вот как? — Игорь снял руку с плеча жены и побарабанил по столу. — Напрасно. Напрасно ты так.

Почему–то слова жены задели его, хотя давно он не обращал внимания на ее упреки. Так почему же? Может, из–за той смутной тревоги, что возникла в нем там, на лестничной площадке, когда услышал обрывок разговора?

Он пожал плечами и повторил:

— Напрасно…

— Что напрасно?! — жена подняла залитое слезами лицо. — Что? Что напрасно?

— Напрасно… — неуверенно повторил он.

И снова погасли вспыхнувшие в глазах жены огоньки.

— Конечно, напрасно, — устало сказала она. — Ты действительно как ребенок, хоть тебе и сорок лет скоро. Все в игрушки играешь. У тебя дочка — взрослее тебя.

— Ну–ну! — Игорь деланно усмехнулся. Хотел тут же нахмуриться, но передумал.

— Ну, уж если она взрослая, — пошутил он, — то ты у меня совсем старушка…

Шутка ему понравилась, и он улыбался теперь по–настоящему весело.

— Ты просто устала. Не злись.

— Я не злюсь. — Жена отрешенно смотрела куда–то в сторону. — Я просто устала.

— Вот–вот! — обрадовался Игорь. — Ты устала. Отдохни, и все пройдет.