Марта Квест

Спортивный клуб возник здесь лет пять назад — так, как все возникает в этой стране. Впервые предложение о создании клуба было сделано за карточным столом, когда дамы играли в бридж. Миссис Мейнард сказала: «Какая жалость, что у нас нет спортивного клуба», — и все сразу согласились, даже не сочтя нужным упомянуть, что в городе уже существует не один такой клуб. Но то были клубы железнодорожников, почтовиков и представителей разных других профессий. С половины пятого вечера и до заката солнца все пустыри заполняла молодежь, яростно занимавшаяся спортом.

Миссис Мейнард, дородная брюнетка, решительная и энергичная, была женой городского судьи и настоящей леди — иными словами, у себя в Англии, где она вышла замуж за мистера Мейнарда, она от рождения принадлежала к правящему классу. А вот миссис Лоу-Айленд была леди только потому, что вышла замуж за мистера Лоу-Айленда, родственники которого принадлежали к английской аристократии. Это была вульгарная, ехидная женщина, которая говорила все, что ей вздумается, и вовсе не считала это большой доблестью, ибо ей и в голову не приходило, что бывают случаи, когда этого делать не следует. А потому она сразу сказала:

— Я вполне согласна с вами, дорогая. Должно же быть такое место, где бы собирались люди с положением — государственные служащие и публика вроде нас.

Миссис Мейнард, приученную воспитанием вести беседу только намеками, покоробило от такой прямолинейности, но она не осадила миссис Лоу-Айленд, ибо осадить эту особу было невозможно, да к тому же в глубине души миссис Мейнард считала, что и не стоит. Третья дама, миссис Тальбот, была настолько не похожа на двух остальных, что ее неизменную дружбу с ними можно было объяснить лишь любовью всех трех к бриджу. Это была прелестная элегантная женщина, главным предметом забот которой являлась дочь — хрупкая артистическая натура. И сейчас, когда зашел разговор о клубе, миссис Тальбот снисходительно улыбнулась и, как бы взывая к сочувствию своих приятельниц, пробормотала, что было бы очень хорошо иметь такое место, где бы дети могли заниматься спортом; любопытно, что до тех пор, пока она не заговорила об этом, остальным женщинам и в голову не пришло подумать об интересах молодежи. Миссис Ноуэлл, четвертая дама, тотчас горячо и великодушно откликнулась:

— Ну конечно, надо что-то сделать для молодежи. Мой Дуги обожает регби, хотя я все время твержу, что он когда-нибудь сломает себе шею.

Наступило молчание — мнения, видимо, разделились. Но миссис Ноуэлл уже загорелась идеей создать клуб и начала дальше развивать свою мысль; так, в несколько минут, спортивный клуб был построен и оборудован, и все уже готовились к торжественному открытию. Дамы принялись смеяться над миссис Ноуэлл и поддразнивать ее — в особенности миссис Мейнард и миссис Лоу-Айленд, которым спортивный клуб представлялся в виде огромной затененной веранды, вдоль стен которой, точно живые статуи, стоят туземцы слуги, за столиками полно людей, слышен смех, остроумные шутки, а позади веранды — комната для бриджа, где развлекаются пожилые женщины.

В тот же вечер миссис Мейнард поговорила с мужем, который сказал, что это предложение стоящее и он согласен принять участие в затее; миссис Лоу-Айленд уговаривала своего мужа до тех пор, пока мистер Лоу-Айленд наконец не сказал, что хоть он и не сноб, но бывают такие минуты, когда… Миссис Тальбот ласково заметила своей дочери, что вредно заниматься так много акварелью и если время от времени поиграть в теннис, то можно избавиться от мигреней и обмороков, которым она подвержена, точно девица Викторианской эпохи. А миссис Ноуэлл позвонила сыну на службу, хотя он категорически запретил ей это делать, и надоедала ему до тех пор, пока он не сказал:

— Ладно, но только ради бога, мама, поговорим об этом потом.

Все четыре дамы были большие мастерицы собирать деньги для благих целей, а собрать крупную сумму для такого стоящего дела оказалось и вовсе легко; и вот вскоре возникла большая комиссия, человек из тридцати, в которой не было ни одного участника моложе сорока пяти лет. Все они отлично представляли себе, сколько в новом клубе должно быть комнат для бриджа, ресторанных залов и баров, и уже собирались купить участок, на котором хватило бы места для здания клуба и еще, пожалуй, для теннисного корта, когда в дело вмешался новый фактор — весьма мягкое выражение для описания того, что произошло, когда Бинки Мейнард, взглянув однажды на планы архитектора (на которых было помечено: «Спортивный клуб»), так и залился хохотом.

— Это что — дом для престарелых чиновников? — спросил он.

Мать принялась стыдить сына; отец по привычке смотрел на него с опаской, а Бинки с возрастающим интересом разглядывал планы.

— Ого, ребята, — наконец произнес он, — а ведь в этом что-то есть… что-то есть, а?

Он взмахнул чертежами, издал воинственный клич и выбежал из дому в поисках родственной души, с которой можно было бы поделиться.