Мартон и его друзья

«Спуск на воду корабля «Святой Иштван», — рассеянно разглядывал один из делегатов слова, выступающие на жирном пятне, и, нарезая перочинным ножиком хлеб и сало на кусочки, подносил их ко рту. — «Я окрестила тебя, теперь ступай в свою стихию!» — сказала старая эрцгерцогиня и бросила бутылку с шампанским на обитый железом пол. Бутылка разбилась, и пена заблестела на зеленых осколках стекла… Это чудесно, что и говорить, да только за время строительства корабля семьсот двадцать восемь человек получили увечья, из них тридцать шесть рабочих навек остались калеками, а шестеро умерло… Геркулес еще в колыбели душил змей, а «Святой Иштван» пролил людскую кровь прежде, чем на него успели водрузить пушки. Чем же прославит себя этот многообещающий убийца, когда его оснастят оружием и он приступит к «работе»?»

Второй делегат, насупившись, протянул соседу клочок жирной газеты.

— На-ка, почитай!

«1914 год, 28 мая… Мексиканская война… Президент Вильсон заявил, что дело чести Соединенных Штатов, их святая обязанность вмешаться в мексиканские события с оружием в руках… Среди бастующих на рокфеллеровских рудниках были и венгерцы… Палаточные лагеря возле Долабужа рокфеллеровская охрана обстреливала разрывными пулями. Палатки охватил огонь. Людей, пытавшихся спастись, уложили залпами. Погибли дети и беременные женщины. Трупы сорока пяти обгоревших мужчин, женщин и детей…» Здесь газета обрывалась: «Теллер и его люди динамитом подорвали сгоревший лагерь, чтобы замести следы…»

«…Министр иностранных дел Бертольд заявил: «К сожалению, выяснилось, что венгерские подданные участвовали в противозаконном стачечном движении. Они сами повинны в своем несчастье… Мы не имеем права запр…» — снова недоставало кусочка газеты.

И тут же ниже:

«27 мая Михай и Янош Визи связались веревкой и бросились ночью под мчавшийся поезд. Письмо они оставили на насыпи… «Мы покончили с собой потому, что остались без работы и никак не могли найти себе места…»

Разобрав эти строки, делегат перестал есть, хотя перед этим у него даже слюнки брызнули, когда он нарезал перочинным ножиком вкусно пахнущую чесноком колбасу. Он поглядел в сторону, вздохнул и, чтобы не мешала, отодвинул газету. Только потом принялся снова за еду.

В семь часов послышался пронзительный тенор Доминича:

— Товарищи! Регистрироваться! Товарищи!

Из сада, из фойе, из коридоров делегаты хлынули в зал, по очереди проходили на сцену, отмечались у регистраторов, которые записывали их имена, место жительства и названия организаций, от которых они прибыли, потом брали у них делегатские удостоверения и заменяли красными картонными мандатами. На мандатах проставляли номер и фамилию делегата.

— Берегите! — говорили регистраторы, передавая мандат. — Вечером по этим мандатам вас устроят на ночлег. Утром выдадут завтрак.