Мартовскіе дни 1917 года

Всякая субъективная интерпретація не может считаться вполн убдительной. Но в данном случа она находит совершенно идентичное толкованіе в документ, который в копіи воспроизведен в приложеніи к воспоминаніям полк. Пронина. Копія эта была засвидтельствована еще 2 августа 1917 г. самим Прониным — по какому случаю была сдлана эта копія, автор воспоминаній не говорит. Вот ея подлинный текст: "Копія телеграммы на имя Предстателя Гос. Думы, собственноручно написанной Государем Императором Николаем II днем 2 марта, по извстной причин не отправленной по назначенію и переданной ген. Алексеву. "Предсдателю Гос. Думы. Петроград: "Нт такой жертвы, которую Я не принес бы во имя дйствительнаго блага и для спасенія Матушки Россіи. Посему я готов отречься от престола в пользу моего сына с тм, чтобы (он) остался при нас до совершеннолтія при регентств брата моего Вел. Кн. Михаила Александровича, Николай..." Проект телеграммы относится, повидимому, к. періоду 3-4 часа 2 марта 1917 г. Написан в Псков. передан ген. Алексеву 3 марта вечером в Могилев. (Курсив мой. — С, М.). Ген. Алексев. С подлинным врно: ген. шт. подпол к. Пронин. 2 авт. 1917, 16 ч. 48 м. Могилев". Это — та, именно, телеграмма, которую Рузскій вернул Царю вечером 2-го в момент, когда Гучков заканчивал свою рчь. Ее-то и передал Николай II в Могилев Алексеву.

Наконец, прямым опроверженіем легенды служит запись в дневник самого Царя — она сдлана была по обыкновенію вечером 3 марта: "Говорил со своими о вчерашнем дн... В 8 ч. 20 м. прибыл в Могилев, в 9 час. с половиной перехал в дом. Алексев пришел с послдними извстіями от Родзянко. Оказывается Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 мс. в У. С. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость. В Петербург безпорядки прекратились — лишь бы так продолжалось дальше". К области досужей фантазіи надо отнести предположенія военнаго историка Керсановскаго, что Царь взял назад псковское отреченіе, узнав об отказ брата. Легенда, воспринятая и эмигрантской литературой, разсивается, как дым.

II. «Послдніе совты Царицы».

Источником другой легенды явился П. Н. Милюков. Я называю Милюкова только потому, что на его "Исторію" в этом случа ссылаются, и что он явился как бы обоснователем легенды. В дйствительности, начало легенды положили воспоминанія сыгравшаго активную роль в первые дни революціи чл. Гос. Думы Бубликова (они появились в Нью-Iорк в 1918 г., первый том Милюкова в 1921 г.). В них можно найти такой "анализ" акта отреченія: "одной из основных черт характера семьи Романовых является их лукавство. Этим лукавством проникнут и весь акт отреченія. Во-первых, он составлен не по форм: не в вид манифеста, а в вид депеши Нач. Штаба в Ставку. При случа это кассаціонный повод[234]. Во-вторых, в прямое нарушеніе основных законов Имперіи Россійской он содержит в себ не только отреченіе Императора за себя, на что он, конечно, имл право, но и за наслдника, на что он опредленно никаких прав не имл. Цль этого беззаконія очень проста. Права наслдника этим нисколько по существу не подрывались, ибо по бездтному и состоящему в морганатическом брак Михаилу, в пользу котораго отрекся Николай, все равно автоматически имл вступить на престол Алексй. Но зато на время безпорядков с него как бы снимался всякій одіум, как с отрекшагося от своих прав". Послдній тезис из произвольных разсужденій бывшаго думскаго депутата и заимствовал историк, придав ему боле осторожную и нсколько расплывчатую формулировку. В "Исторіи революціи" Милюков написал: "Ссылка на отцовскія чувства закрыла уста делегатам[235], хотя позволено думать, что в ршеніи царя была и извстная политическая задняя мысль. Николай II не хотл рисковать сыном, предпочитая рисковать братом и Россіей в ожиданіи неизвстнаго будущаго. Думая, как всегда прежде всего о себ и своих даже в эту критическую минуту и отказываясь от ршенія, хотя и труднаго, но до извстной степени подготовленнаго, он вновь открывал весь вопрос о монархіи в такую минуту, когда этот вопрос только и мог быть ршен отрицательно. Таковы были послднія услуги Николая II родин".

В 1923 г. в "Красном Архив" были напечатаны письма Алек. Феод. к мужу за дни отреченія, давшія новый матеріал для дальнйшаго толкованія, в дух создаваемой легенды. Выдержки из одного из их писем (2 марта) были уже приведены.