Мартовскіе дни 1917 года

Редакція "Краснаго Архива" не расшифровала того лица, скрытаго в письм в. кн. Павла под иниціалами Н. И., при посредств котораго Павел Александрович был все время в контакт с Государственной Думой, между тм это нетрудно сдлать. Подразумвался здсь прис. пов. Иванов — тот самый, который позже играл в дни гражданской войны нсколько двусмысленную роль при образованіи Св-3ап. Правительства на фронт ген. Юденича. Посредническая роль его недостаточно ясна[252], равно как и вс предварительные шаги, предшествовавшіе составленію "манифеста" и охарактеризованные в. кн. Павлом в интервью словами: "Я слдил за ходом событій и был в курс всх дл".

Попытка спасти положеніе "манифестом" запоздала. В момент, когда дядя и племянник обмнивались еще письмами, "новое теченіе" в "Дум" уже опредленно оформилось в категорическое требованіе, и Родзянко, как мы знаем, писал лицу, намчавшемуся в регенты: "успокоит страну только отреченіе от престола". Жена в. кн. Павла, кн. Палй, информируя, с своей стороны, Императрицу о настроеніях "в Дум" и предпринятых ея мужем шагах, на другой день писала: "весь вчерашній день он был в угнетенном состояніи, так как не было ни поздов, ни телефонов, врный нам человк, который держал нас в контакт с Гос. Думой, не появился". Второго, когда писалось письмо с таинственным "они", А. Ф. даже не представляла себ, что поставлен вопрос о смн верховной власти. Перед нею, как memento mori, стоял "идіотскій" манифест, измышленный стараніями в. кн. Павла Ал. Едва ли при такой квалификаціи манифеста можно предположить, что А. Ф. "одобрила" его содержаніе, как утверждал П. А. в интервью. Но я не рискнул бы без оговорок подтвердить и имющіяся свднія, что Императриц было предложено подписать проект манифеста, но она категорически отказалась[253]. Она могла отнестись в общих чертах сочувственно к тому политическому шагу, который длал в. кн. Павел, и в котором она готова была видть неизбжную теперь уступку общественному мннію, против чего с присущей страстностью и упорством она боролась послдніе годы. Недаром "идіотскій" манифест все же она назвала "благородным и безумным способом" спасенія. Положеніе казалось А. Ф. небезнадежным. Она надялась не только на "чудо", но и на то, что захватившій всх "микроб" постепенно исчезнет. "Два теченія — Дума и революціонеры, которые, как я надюсь, отгрызут друг другу голову, — это спасло бы положеніе", — писала Ал. Фед. 2-го... "Когда узнают, что тебя не выпустили, войска придут в неистовство и возстанут против всх. Они думают, что Дума хочет быть с тобой и за тебя. Что же, пускай они водворят порядок и покажут, что они на что-нибудь годятся, но они зажгли слишком большой пожар, и как его теперь потушить?" "Бог поможет, поможет", — заканчивала Царица письмо, — "и твоя слава, вернется. Это — вершина, несчастій!.. Какой ужас для союзников и радость врагам. Я не могу ничего совтовать, только будь, дорогой, самим собой. Если придется покориться обстоятельствам, то Бог поможет освободиться от них"[254]. В письм, (отправленном 3 марта, кн. Палй сообщила о новых "ужасах", имвших мсто наканун ("главное, рчь Милюкова") и побудивших в. кн. Павла экcтренно с "вахтером" послать в 12 час. слдующее письмо Родзянко ("мы сообща составили" — писала княгиня): "Как единственный оставшійся в живых сын Царя-Освободителя, обращаюсь к Вам с мольбой сдлать все, от Вас зависящее, дабы сохранить конституціонный престол Государю... Я бы не тревожил Вас в такую минуту, если бы не прочитал в "Извстіях" рчь мин. ин. д. Милюкова и его слова о регентств в. кн. Мих. Ал. Эта мысль о полном устраненіи Государя меня гнетет... Я бы сам пріхал к Вам, но мой городской мотор реквизирован, а силы не позволяют итти пшком". Слдовательно, 3-то в 12 час. дня в. кн. Павел не знал еще о фактическом отреченіи — письмо кн. Палй заканчивалось вопросом: "есть ли извстія от Государя? В Псков ли он или ухал 'и куда, и на, что ршился?"[255]. Не знала и Ал. Фед. — не знала "совершенно ничего", иногда начала писать письмо, предположенное к отправк через "жену офицера". Она не врит еще тм "самым гнусным сплетням", которыя доходят до нея и могут "довести человка до безумія". И она пишет мужу, что она ничего не предпринимает, никого из думских людей не видла и не участвовала в переговорах о "конституціи". Только так , на мой взгляд, можно истолковать "тайну", которая заключалась в иносказательных строках Императрицы.