Мартовскіе дни 1917 года

Наличія таких разговоров не отрицает и офиціальная сводка Алексева — их слышали, как было упомянуто, депутаты Янушкевич и Филоненко, в одном полку первой арміи при объзд Свернаго фронта. Командующій 5-ой арміей на Сверном фронт Драгомиров в донесеніи Рузскому 29-го марта совершенно ясно опредлил эту психологію "опаснаго свойства", которая стала замчать ея в его арміи посл "нкотораго успокоенія" "в первые дни", и которая свидетельствовала, по его мннію, об упадк боевого настроенія. "Первые дни подряд — писал Драгомиров — ко мн приходили полки, стоявшіе в резерв, с заявленіем своей готовности по первому моему требованію итти, куда угодно, и сложить голову за родину". На практик "крайне неохотно отзываются на каждый приказ итти в иконы"[356]; "Вс помыслы солдат обращены на тыл. Каждый только думает о том, скоро ли ему очередь итти в резерв, и вс мечты сводятся к тому, чтобы быть в Двинск. За послдніе дни настойчиво живут мыслью, что они достаточно воевали, и пора их отвести в далекіе тыловые города, а на их мсто поставить войска Петроградскаго округа и других больших городов".

Большевицкіе изслдователи спшат (не слишком ли опрометчиво!) сдлать вывод: мир — "таков был первый непосредственный вывод каждаго солдата", получившаго извстіе о революціи. Правда, сама по себ это нсколько иная постановка вопроса, нежели та, что формулируется словами: "под знаком отрицанія войны родилась русская революція". Подобная концепція связана с утвержденіем, принявшим, естественно, парадоксальный вид у Троцкаго: "Революція обнаружила то, что случилось до нея"... "безнадежно было нравственное состояніе. Его можно опредлить так: арміи, как арміи, уже не было". Парадокс поддержал Чернов: новой властью армія "была унаслдована от старой в состояніи еле сдерживаемаго разложенія. Не революція разложила армію. Противоположное мнніе основано на том, что только посл революціи это подспудное разложеніе цликом вышло наружу". Тайное стало явным. "Что раньше проявлялось в ней спорадически, в вид отдльных внезапных судорожных конвульсій, то проступило ясной для всх наружной синью"... Этот тезис развивал и Керенскій в воспоминаніях, предназначавшихся для иностранных читателей — он утверждал, что в арміи к 17 году исчезла "всякая дисціплина". Еще доныне, в качеств формальнаго главы революціонной арміи, на московском Государств. Совщаніи, Керенскій шел дальше и называл старую армію, связанную "ненавистными цпями механическаго принужденія", "тлом на глиняных ногах и почти без головы".

Конечно, отрицать наличность до революціи явленій, которыя могут быть отнесены к числу признаков "разложенія" арміи на фронт, не приходится, равно, как и зарожденіе "солдатской вольницы" в тылу. Соотвтствующіе примры могут быть многочисленны, начиная со свидтельства ген. Крымова, пріхавшаго с фронта и утверждавшаго в Петербург среди общественных дятелей (по крайней мр в передач Родзянко — явно преувеличенной) за нсколько мсяцев до переворота, что армія "постепенно разлагается" и что "в теченіе зимы может просто покинуть окопы и поля сраженія". "Из сказаннаго ясно — замчает мемуарист Родзянко — что почва для окончательнаго разложенія арміи имлась на лицо задолго до переворота"... Еще боле мрачную картину "разложенія арміи" в конц 16 г. набрасывала записка петербургскаго жанд. управленія в октябр 16 г., передавая отчасти наблюденія кадетских парламентаріев и уполномоченных земскаго и городского союзов, рисующих "чудовищную картину жизни тыла и настроенія войск", которая предвщает "скорый конец войны". В этих наблюденіях, переданных через жандармских освдомителей, "моральное разложеніе" войск смшивается подчас с ростом в них настроеній революціонных... Очевидно, это не одно и то же. И записка сама совершенно парализует свой вывод, сообщая наблюденія тх же "уполномоченных", что "дух арміи был бы великолпен, если бы был хотя нсколько выше состав офицеров"...