Мартовскіе дни 1917 года

Останемся в предлах понятія "разложенія арміи" в прямом смысл слова. Каждый лишній день войны, дававшій пищу для "пораженческой" пропаганды, должен был усиливать симптомы, грозившіе цлости и боеспособности арміи, как это наблюдалось на всх фронтах сражавшихся держав[357]. Но не всякая заразная бацилла, вошедшая в организм, обязательно приводит к болзни. Болзнь возникает всетаки тогда, когда бациллы захватывают весь организм, т. е. тогда, когда организм перестает сопротивляться. Выло ли это в русской арміи наканун переворота? Конечно, нт. Неужели не прав был Алексев, отнюдь не скрывавшій болзненных симптомов в жизни старой арміи и говорившій в критическій момент революціи на августовском московском Госуд. Совщаніи, что в "руки новой власти поступила армія, которая способна была выполнить и дале свой долг и вести многострадальную Россію к скорому окончанію войны". Это была армія относительно "прочная и твердая", сохранившая свою "внутреннюю дисциплину" и сознаніе своих "нравственных обязанностей", несмотря на вс, быть может, тневыя стороны своего быта. Опровергать это положеніе могут публицисты и политики, но не историки. "Смшно и неумно", по мннію Чернова, сваливать вину за разложеніе арміи на революцію, но с еще большим правом такіе эпитеты могут быть приложены к утвержденіям противоположнаго характера. Факт слишком очевиден: если не февральскій переворот сам по себ, то дальнйшій ход революціи содйствовал постепенному распаду арміи — вовсе не надо быть "реакціонером", как думает Керенскій, чтобы "поддерживать" подобную версію. Однако, вс преувеличенія, как в ту, так и в другую сторону, надо отнести в плоскость обостреннаго чувства воспріятія современников или позднйшей политической полемики[358]. На военном совщаніи в Ставк 17-18 дек. шестнадцатаго года, исполнявшій тогда временно обязанности Алексева ген. Гурко на пессимистическую оцнку Рузскаго исключительно неблагопріятных условій, в которых находится Сверный фронт, имющій такое распропагандированное гнздо, как Рига, сдлал, как видно из офиціальнаго протокола, замчаніе, что, если бы дйствительность вполн соотвтствовала этому пессимизму, то противник давно прорвал бы фронт[359]. В параллель к той трезвой оцнк, которую давал Гурко на декабрьском совщаніи в Ставк, можно сказать, что вопреки многочисленным авторитетным свидтельствам военных спеціалистов, фронтовыя арміи, несмотря на вс послдующіе эксперименты, которые производили над ними кентальскіе выученики, в теченіе восьми мсяцев революціи сохраняли боевыя возможности до послдняго дня своего cуществованія[360], т. е. в теченіе всего до-большевицкаго періода революціи организм арміи противодйствовал заразным бациллам.