Мартовскіе дни 1917 года

Никак нельзя сказать, что правительство попыталось отчетливо провести в жизнь формулу, выработанную государствовдами 3-го марта и предоставлявшую ему "всю полноту власти". Очевидно, эта формула была не ясна в первые дни и самим политическим руководителям. Получилось довольно путанное положеніе, совершенно затемнявшее ясную, как будто бы, формулу. Юридическая концепція преемственности власти от старых источников мало подходила к революціонной психологіи, с которой с каждым днем приходилось все больше и больше считаться. Наслдіе от "стараго режима" отнюдь не могло придать моральной силы и авторитета новому правительству. И мы видим, как об этой преемственности вншне стараются забыть . Яркую иллюстрацію дает исторія текста перваго воззванія Правительства к стран, которое в дополненіе к деклараціи, сопровождавшей созданіе власти, должно было разъяснить народу смысл происшедших исторических событій. Порученіе составить проект было дано Некрасову, который пригласил к выполненію его "государствовдов" Набокова и Лазаревскаго. Проект был выработан при участіи еще члена Думы Добровольскаго, доложен 5 марта Правительству, встртил "нкоторыя частныя возраженія", как потом узнал Набоков, и передан был для "передлки" Кокошкину. Послдній представил текст, "заново" передланный Винавером, и в таком вид воззваніе было санкціонировано Правительством и опубликовано 6 марта. Так как воззваніе печаталось опять в типографіи мин. пут. сообщ., то неожиданно у Ломоносова оказался и первоначальный проект, который, по его словам, был передан ему для напечатанія Некрасовым. Мы имем возможность таким образом сравнить два текста. Напечатанное нельзя назвать "цликом написанным" Винавером — это лишь передлка набоковскаго текста. Воззваніе вышло компактне и боле ярким: "Совершилось великое! Могучим порывом русскаго народа низвергнут старый порядок. Родилась новая свободная Россія... Единодушный революціонный порыв народа и ршимость Гос. Думы создали Временное Правительство, которое и считает своим священным и отвтственным долгом осуществить чаянія народныя и вывести страну на свтлый путь свободнаго гражданскаго устроенія... Учредительное Собрате издаст... основные законы, обезпечивающіе стран незыблимыя основы права, равенства и свободы" и т. д. Что же было устранено? — вся историческая часть[448] и слдовательно отпал разсказ о том, как отрекся Царь, как передал он "наслдіе" брату, и как "отказался воспріять власть" Великій Князь.

Нельзя не усмотрть здсь устраненія, сдланнаго сознательно в опредленных политических видах. Это так ясно уже из того, что тогдашній политическій вождь "цензовой общественности", в корн измнившій в эмиграціи свои политическіе взгляды и в силу этого давшій в позднйшей своей книг "Россія на перелом" иную концепцію революціи, мог написать через 10 лт, наперекор тексту, помщенному в "Исторіи": "Уходившая в исторію власть в лиц отказавшагося в. кн. Мих. Ал. пробовала (?!) дать правительству санкцію преемственности, но в глазах революціи этот титул был настолько спорен и так слабо формулирован самим (?!) в. кн. Мих. Ал., что на него никогда впослдствіи не ссылались"[449].

Совершенно естественно, что в Петербург скрывали о назначеніи кн. Львова указом отрекшагося Царя, которое было сдлано по иниціатив думских уполномоченных согласно предварительному плану. Шульгин вспоминает, что, когда он "при удобном случа попробовал об этом напомнить на Милліонной (врне всего на вечернем засданіи в Таврическом дворц), ему сказали, что надо "тщательно скрывать", чтобы не подорвать положенія премьера... Но указ был опубликован на фронт 4-го. О нем, конечно, узнали в Петербург, как и о назначеніи в. кн. Ник. Ник. Это вызвало волненіе, и "Извстія" 6 марта писали: "Указ Николая II превратил кн. Львова из министра революціи в министра, назначеннаго царем, хотя и бывшим"... и "демократія должна требовать от Врем. Правительства, чтобы оно прямо и недвусмысленно заявило, что, признает указ Николая II о назначеніи кн. Львова недйствительным. Если правительство откажется выполнить ото требованіе, оно тм самым признается в своих монархических симпатіях и обнаружит, что недостойно званія Временнаго Правительства возставшаго народа. Революція не нуждается в одобреніи бывшаго монарха".

* * *