Мартовскіе дни 1917 года

Правда, на показанія престарлаго министра Двора, до чрезвычайности разстроеннаго обрушившимися на него личными бдами посл революціи — разгромом и пожаром его дома в Петербург, болзнью жены — и, по собственному признанію, совершенно потерявшаго память, не приходится слишком полагаться, но, вроятно, Царь считал крайним преувеличеніем ту взволнованность, которая проявилась в телеграмм предсдателя Думы. Полученныя Государем "лживыя" успокоительныя телеграммы командующаго войсками Хабалова (и отчасти военнаго министра Бляева и мин. в. д. Протопопова) могли казаться такими посл революціи, но в момент, когда он посылались в Ставку, он соотвтствовали боле или мене дйствительности или, врне, тому настроенію, под которым воспринималась тогда почти всми эта дйствительность. Мало кто видл в петербургском бунт реальную прелюдію к революціи. Врне никто. Что может быть характерне простого сопоставленія двух одновременных, независимых друг от друга, отзывов о начавшихся волненіях в Петербург со стороны лиц, которыя находились в смысл своего общественнаго положенія на діаметрально противоположных полюсах: "Это — хулиганское движеніе, — писала 25 февраля имп. А. Ф. мужу — мальчишки и двченки бгают и кричат, что у них нт хлба — просто для того, чтобы создать возбужденіе... Если бы погода была очень холодная, они вс, вроятно, сидли бы по домам. Но это все пройдет и успокоится, если только Дума будет хорошо вести себя". Почти такую же характеристику с упоминаніем о "мальчишках и двченках" дал начавшемуся движенію на офиціальном пріем у московскаго командующаго войсками Мрозовскаго проф. Мануилов, редактор руководящаго органа тогдашней либеральной мысли, извстный политико-экономист и будущій член революціоннаго правительства[151]. Царь был "слп" не боле других. Можно удивляться, но не приходится иронизировать post factum по поводу непредусмотрительности правящих кругов, которые одни только yзнали, что "пришла революція", т. е. не придавали февральской забастовк и уличным демонстраціям характера политическаго (Щеголев).

В Ставку отклики на быстро текущія в Петербург событія приходили с опозданіем. Недаром Рузскій на копіи телеграммы Родзянко 26-го «длал помтку: ''Очень жаль, что с 24 по 27 не удосужились сообщить о том, что длается в Петроград"... Рузскій добавил, что не сообщали на фронт "может быть, и с цлью"[152]. Конечно, никакой задней цли не было. Дло было только в том, что у самых предусмотрительных людей в дйствительности еще не было ощущенія наступавшей ''катастрофы", которую 26-го вечером почувствовал Родзянко. На первую телеграмму Хабалова к вечеру 25-го о начавшейся забастовк и демонстраціях 23-го и 24-го, при разгон которых "оружіе войсками не употреблялось", Царь лаконически отвтил "за личной подписью": "Повелваю завтра же прекратить в столиц безпорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германіей и Австріей". В Чр. Сл. Ком. Хабалов показывал, что эта телеграмма хватила его, как бы "обухом": "как прекратить завтра же? Что я буду длать? Как мн прекратить? Когда говорят: хлба дать — дали хлб и кончено. Но когда на флагах надпись: долой самодержавіе, какой же тут хлб успокоит". "Царь велл: стрлять надо, и я убит был".

Через час посл полученія телеграммы, около 10 ч. веч. 25-го, по словам Хабалова, собрались командиры запасных батальонов. Главнокомандующій освдомил их о царской телеграмм и указал, что должно быть примнено "послднее средство", т. е., "раз толпа агрессивна, то дйствовать по уставу — посл троекратнаго сигнала открывать огонь"[153]. И в воскресенье 26-го оружіе было пущено в ход в большем масштаб. чм в предшествовавшіе дни. Трудно не усмотрть в показаніях Хабалова перед революціонным слдствіем попытки снять с себя отвтственность за разстрл толпы. Хабалов телеграмму Императора в показаніях относил к 9 час. веч. 25-го. а между тм на подлинник телеграммы самого Хабалова, адресованной нач. верх. штаба, имется помтка рукою Алексева: "доложено Государю Императору 26", другими словами, очевидно, телеграмма Николая II могла быть послала лишь 26-го — в публикаціи Сторожева она и помчена 22 часами двадцать шестого[154].

26-го Император не проявлял большого безпокойства. Он писал в этот день жен: "Я надюсь, что Хабалов сумет быстро остановить эти уличные безпорядки. Протопопов должен дать ему ясныя и опредленныя инструкціи. Только бы старый Голицын не потерял голову". В 9 ч. 20 веч. из Ставки пошла телеграмма в Царское: ..."Вызжаю послзавтра. Покончил здсь со всми важными вопросами. Спи спокойно"...