Мартовские дни 1917 года

Одним обещанием «собрать материал» для Учредительного собрания, представление о котором в деревне было неясно488, нельзя было предотвратить анархические выступления в деревне и избегнуть самостоятельного «правотворчества» в сфере земельных отношений. Надо было отдать себе отчет в реальном положении и в неизбежности исхода будущей аграрной реформы в сторону интересов «трудового крестьянства». Бороться с «дутыми векселями» можно было лишь ясным и определенным заявлением, в каком именно направлении будет происходить подготовительная работа перед Учредительным собранием, и одновременным принятием в законодательном порядке тех переходных мер, которые подсказывала жизнь и которые гарантировали бы в сознании массы неприкосновенность земельного фонда до Учредительного собрания. Пешехонов («осторожный поссибилист, по выражению Чернова) тогда же пытался выступить с предупреждением, что Учредительному собранию придется «лишь оформить и санкционировать то, что будет совершено и достигнуто в процессе революционного строительства: отложить последнее немыслимо. Весь вопрос в том, пойдет ли он дальше анархическим путем или в организованных формах». При анархии получится не тот строй, к которому стремятся все демократические партии. Но и «такой строй придется санкционировать, пересилить революцию Учредительное собрание, конечно, будет не в силах». Не имея еще собственного органа повседневной печати, Пешехонов выступал в с.-р. «Деле Народа» (23 марта). Планомерное «революционное строительство» Пешехонов видел в организации сети земельных комитетов, задачей которых являлась бы подготовка общей реформы и разработка предварительных, неотложных временных мер. Мысль Пешехонова была освоена революционной демократией489 и нашла конкретное себе воплощение в правительственном мероприятии, но только через месяц и без той определенности, которую вкладывал инициатор земельных комитетов. 21 апреля Правительство опубликовало положение о Главном и местных Земельных комитетах. На Главный комитет возлагалась задача составления общего проекта на основании собранных данных и соображений, которые будут представлены местными комитетами. На местные комитеты (волостные, уездные, губернские), помимо собирания сведений и составления «соображений и заключений», возлагалось приведение в исполнение постановлений центральной власти; издание местных обязательных постановлений, приостановка действий частных лиц, направленных к обесценению земельных имуществ, и возбуждение перед Главным Земельным комитетом вопросов об изъятии таких имуществ и о наиболее целесообразном использовании их. В воззвании, сопровождавшем опубликование закона, делался некоторый шаг вперед и говорилось, что Учредительное собрание «найдет справедливое решение земельного вопроса и установит новый земельный строй». Население вновь призывалось к воздержанию от самовольных действий в области земельных отношений и «спокойно, в сознании своей ответственности за будущее нашей родины готовиться к приходу истинного устроителя земли русской – народного Учредительного собрания». И только в декларации Главного Земельного Комитета 20 мая, т.е. при новом уже коалиционном правительстве, впервые было дано некоторое указание, в каком направлении предполагается справедливое решение земельного вопроса, – в основу будущей земельной реформы должна быть положена мысль, что все земли сельскохозяйственного назначения переходят в пользование трудового земледельческого населения490.