Маруся Климова

искренне перепутали с производством, а, возможно, и с той же архитектурой.

Среди множества выпускников отечественных вузов выпускник Литинститута

сегодня, безусловно, фигура наиболее комическая и жалкая…

Глава 40

Загадка русской литературы

Существует расхожее мнение о переменчивости моды в искусстве и в жизни: длинные юбки меняются на короткие, узкие брюки -- на широкие, на смену

котелкам приходят шляпы… Однако, если хорошенько подумать, то постоянно

меняется ведь не только легкомысленная и легковесная мода, но и такие

«фундаментальные» вещи, как добро и зло, например. И в истории русской

литературы ХХ века это прекрасно прослеживается. А между тем, некоторые

люди, по моим наблюдением, на моду вообще не реагируют, зато чередование

добра и зла их почему-то чрезвычайно волнует, причем до такой степени, как

будто в момент их очередной смены затрагиваются чуть ли не самые глубокие

основы человеческого бытия. Странно! И особенно странно потому, что в смене

моды всякий раз присутствует нечто неожиданное, а порой даже шокирующее, тогда как чередование добра и зла своим однообразием чем-то напоминает мне

смену дня и ночи: сначала смеркается, потом наступает ночь, потом опять

начинает брезжить рассвет и т.д., и т. п. Вот так и зло сменяет добро, а потом --

наоборот. Никаких сюрпризов и отклонений от раз и навсегда заведенного

порядка вещей!

Моя мамаша, помню, мне постоянно вдалбливала, какая хорошая и веселая

жизнь была у нее в детстве, хоть жили они небогато: бабушка одна воспитывала

двоих дочерей, муж ее умер от тифа в Одессе, -- но все равно было очень весело.

Главное – это атмосфера веселья, радости, легкости, счастья, которая

запомнилась ей на всю жизнь. По воскресеньям бабушка наряжала ее и мою тетю

в нарядные голубые платьица с кружевными оборочками, белые носочки, белые

босоножки, и они отправлялись в ЦПКиО. Сперва они долго ехали на трамвае, с

пересадкой, а когда добирались до парка, то попадали в настоящий рай: яркая

зеленая трава, красные и желтые цветы, голубое небо, солнышко! А из

динамиков громко-громко раздавалась веселая песня: На аллеях центрального парка

В темной грядке растет резеда,

Можно галстук носить очень яркий

И быть в шахте героем труда!…

Потому что у нас каждый молод сейчас

В нашей юной прекрасной стране!

Моя мама всегда тут же начинала громко ее напевать, у нее вообще в

молодости был очень хороший звонкий голос и слух, и ее даже как-то

пригласили петь на радио. Она потом и меня научила «петь про резеду». Мне эта

песня одно время тоже очень нравилась…

168

В детстве она жила в большой питерской коммуналке на Покровской

площади, в самом конце Садовой улицы, в огромном черном доме, почти что под

самой крышей, на последнем этаже. Я и сама еще застала эту большую

тридцатиметровую комнату с балконом, где за шкафом жила прабабушка Уля, совершенно лысая старушка, носившая на голой голове черную суконную

круглую шапочку, всегда одетая в черную сатиновую юбку и темно-синюю

кофточку в белый горошек. По праздникам она украшала эту кофточку белым

кружевным воротничком и отправлялась в церковь.

Ни одного лета моя мама не провела в городе! Когда она ходила в детский

сад, их вывозили на дачу в Вырицу, а потом, уже в школе, – в пионерские лагеря, в Репино, в Зеленогорск… Как там было весело! Они играли в лапту, в

догонялки, а по вечерам собирались у костра и опять пели песни, а она, моя

мамаша, пела лучше всех, поэтому ее всегда просили спеть еще. Когда ей было

двенадцать лет, в нее влюбился мальчик из старшего класса, Володька Зарубин: он дарил ей цветы -- приносил рано утром, когда она еще спала, и кидал через

окно ей на кровать. И она просыпалась от сладкого запаха сирени и жасмина. Это

ощущение счастья сохранилось у нее на всю жизнь. Однажды он даже больно

попал этим букетом маме в глаз, и у нее долгое время был черный фингал, но все

равно, ощущение счастья от этого не уменьшилось.

И в школе у них были очень хорошие учителя. Генриетта Марковна, например, учительница литературы: такая строгая дама в пенсне и в черном

костюме, чрезвычайно эрудированная и начитанная, она всегда хватила мамины

сочинения и даже говорила, что у нее есть талант, и ей непременно нужно стать

писательницей. А какие прекрасные фильмы тогда показывали! Моя мамаша в

молодости просто обожала Любовь Орлову и Марину Ладынину. Это были

настоящие красавицы, с золотыми волосами, лучистыми глазами и

соблазнительно блестящими губками. Моя мама и сама была настоящей

красавицей, она даже точно так же подкрашивала себе губки и глазки, как

Любовь Орлова – ей многие говорили, что она на нее похожа. А Любовь Орлова, к тому же, была еще и секс-символом тридцатых годов…