Маруся Климова

общем-то всегда нравился. И я потом даже взяла строчку из его стихотворения

для фестиваля декаданса в качестве девиза: “Морали нет — есть только красота!”

Глава 42

Эстетический просчет русской литературы

«Морали нет – есть только красота!» -- в этом высказывании Савинкова, конечно, в несколько утрированном виде, выразилась одна из главных

антиномий человеческого духа. Причем такая, которая не кажется мне праздной

выдумкой философов, -- что само по себе уже удивительно. Так как обычно

174

философы занимаются вовсе не поиском истины, а решают проблемы, которые

сами же и создают, высасывая из пальца.

В этом отношении они мне даже чем-то напоминают адвокатов, которые

обычно находятся в сговоре с судьями, из-за чего последние неизменно требуют

у полуграмотных старушек, чтобы те составляли свои заявления в суд по всем

правилам или же, как они выражаются, “по форме”. А так как не только

старушки, но и большинство нормальных полноценных людей в расцвете лет не

представляют себе, как выглядят эти составленные “по форме” заявления, то

всем им приходится обращаться за помощью к адвокатам и, естественно, не

бесплатно. За счет этих заявлений и прочих непонятных обычным людям

“тонкостей” адвокаты и живут. Судьи, в свою очередь, тоже в накладе не

остаются: при случае адвокаты подкидывают им какую-нибудь халявную

работенку, отсылая к ним своих простодушных клиентов… Короче говоря, в

этой сфере, по моим наблюдениям, сложилась своеобразная круговая порука, необходимая для того, чтобы достаточно большое количество людей имели

средства к существованию. И все! Никаких других объективных предпосылок

для присутствия в этом мире такого количества адвокатов нет! Потому что, если

хорошенько вдуматься, то любое заявление при желании можно прочитать и

понять, причем не только составленное “не по форме”, но даже если в нем

присутствует некоторое количество ошибок.

Вот так и философы! Сами подкидывают друг другу вопросы о первичности

материи, духа или же там единстве и борьбе противоположностей, и сами же их

потом решают, вовлекая в этот процесс не только находящихся с ними в сговоре

представителей смежных профессий из числа психологов и социологов, но и

наиболее простодушных читателей, за счет которых они все, в основном, и

существуют. Короче говоря, если человек в молодости поступил на философский

факультет, то он потом до пенсии будет ломать себе голову над этими

«вечными» вопросами и компостировать мозги окружающим, если только какие-

нибудь экстремальные события в обществе не заставят его

переквалифицироваться в «челнока», например, или же в торговца бижутерией в

ларьке. Только тогда, возможно, его мозг переключится на решение более

насущных для человеческого существования проблем. Но большинство – даже

страшно подумать – так и умирают, ничего толком не узнав об окружающем

мире и жизни. Потому что, если человек с юности привык заниматься какими-то

бессмысленными кроссвордами и ребусами, то он рискует постепенно

полностью утратить вкус к истине. Так что в данном случае, как и в ситуации с

адвокатами, только этим и можно объяснить присутствие в мире такого

количества философов. Плюс ко всему, каждый из «глобальных» и «вечных»

вопросов, вроде тех, что я назвала выше, еще и делится на множество отдельных

подвопросов и подвопросиков. А теперь попробуйте сосчитать: сколько людей

должно этим заниматься и, естественно, тоже не задаром! Печальная картина.

Но самое грустное, что в этот нездоровый процесс оказались вовлечены не

только доверчивые читатели, но и некоторые из русских писателей, в том числе и

те, кого принято называть «классиками». Увы! Самый яркий пример в этом

отношении — Достоевский! И я уже об этом, кажется, писала. Герои

Достоевского сплошь и рядом задаются совершено неестественными «вечными»

вопросами, которые сегодня, то есть по прошествии всего каких-то ста с

небольшим лет, уже практически никого не интересуют. Ну разве это не

печально? Кого, к примеру, в наши дни волнует: есть все-таки где-нибудь так

называемый «Бог» или же нет? Думаю, практически никого! Если, конечно, не

принимать во внимание тех, кто занимается этим вопросом, опять-таки, профессионально, то есть нашел себе в соответствующей сфере деятельности

175

«кормушку». В итоге, Достоевский, скорее всего, останется в истории

литературы разве что как создатель «Скверного анекдота», то есть лет так еще

через сто вообще рискует превратиться в автора одного произведения, наподобие

Грибоедова…

И тем не менее, все сказанное мной на противостояние «морали» и