Маша и Шерхан

Шерхана всю жизнь тянуло на хорошеньких, чем-то напоминающих кошек, женщин. Это потом, казалось бы, пройдет. Не без помощи родных людей. Воспитание Шерхана, несмотря на свою невероятную занятость, контролировал отец – авторитарная и ревнивая личность, сторонник административных методов не только в экономике, но и в обществе. Он и направил единственного сына на учебу в экономический факультет сельскохозяйственного института. Не смотря на явные гуманитарные склонности сына. Эта раздвоенность – служение роду и собственные предпочтения, которые отец пренебрежительно называл «философствованием», сопровождала Шерхана всю жизнь. Он, как и хотел отец, стал успешным хозяйственником. Но это было потом. А пока что его отправили служить рядовым экономистом в коллективное хозяйство. По окончания аспирантуры, защиты степени кандидата экономических наук и работы в одном из научно-исследовательских институтов академии наук республики. Казалось бы, после смерти отца Шерхану позволительно вернуться в родной столичный город. И заняться наукой. Но новоиспеченный ученый решил не прерывать свои изыскания в самой глубине жизни. Он понял, что в словах отца, приведшего с немалой долей сарказма перед отправкой сына в далекую провинцию цитату из наследия Платона: «Да, разумеется, есть своя прелесть и у философии, если заниматься ею умеренно и в молодом возрасте; но стоит задержаться на ней дольше, чем следует, и она погибель для человека! Если ты даже очень даровит, но посвящаешь философии более зрелые свои годы, неизбежно останешься без того опыта. Какой нужен, чтобы стать человеком достойным и уважаемым. Ты останешься несведущ в законах своего города, в том, как вести с людьми деловые беседы, частные ли или государственного значения, безразлично, – в радостях и желаниях, одним словом, совершенно несведущ в человеческих нравах. И к чему бы тогда ни приступил, чем бы ни занялся – своим делом или государственным, ты будешь смешон…», есть глубокий смысл. Но это понимание пришло позже. А в тот в знаменательный день его отец закрыл сборник произведений античного философа и сказал: «Я не буду спорить с тобой. За меня сказал Платон. Решение принято. Пусть каждому поколению кажется, что предыдущее поколение глупое, так как не смогло устроить жизнь на лучших началах. Старики отнюдь не дураки. И отец у тебя тоже не дурак. Жизнь в глубинке научит тебя многому…». Ссылка, ставшая скоро добровольной, продолжилась в коллективном хозяйстве Башлыка. В должности главного экономиста. И, казалось бы, в его жизнь, протекавшую как безмятежный ручей в уютном глинистом русле, пробитом женой – рослой, на голову выше его, напоминающей чем-то породистую лошадь, младшей дочерью Башлыка, ничто и никто не могли вмешаться.

***

– То, что вы назвали великолепным сочетанием, нисколько мне не помогло в выборе спутницы жизни, – ответил на вопрос Маши Шерхан. – Наверное, тогда надо было пойти против воли отца. Но вмешалась мать. Она сказала мне: « Я сама найду тебе хорошую жену. Из сельской глубинки». Я послушался ее. Как сказал Нахшаби:

«Нахшаби, помни благодетелей своих,

Кто забудет о них, с тем стрясется беда.

Ведь заботы всех щедрых и добрых людей

На защиту слабых направлены всегда».

–Не жалеешь о своем выборе? – решила уточнить Маша.

–Я благодарен матери, – сказал Шерхан. – Моя жена – смиренная, мудрая женщина. Сказанное о женщинах Нахшаби не относится к ней:

«Нахшаби, мой друг, все женщины злобны и коварны,

Ты смотри, не доверяй их лживым языкам.

Часто сердце из-за женщин терпит много мук;

Да, когда жена лукава, бедам нет конца».

Увы, не могу не повториться, хочу вновь привести выдержку из поэмы Нахшаби:

«Дело трудное – тайна, мой друг Нахшаби!

Приходилось ли это тебе испытать?

Слово – странное дело: и скрыть не суметь,

И нельзя в то же время другим рассказать».

–Вы простите меня, Маша, за излишнее любопытство, а как у вас складывались отношения с противоположным полом?

***

Маша была подтверждением известной русской пословицы «Не родись красивой, а родись счастливой». При всей обыкновенности ее кошачьего, с высокими скулами лица, природа наградила ее хорошей фигурой вкупе с маленькими руками и ногами. Она научилась выгодно подчеркивать свои «плюсы», благо, что отец не отказывал ей в средствах одеваться по последней моде при помощи журнала «Бурда» и других, доступных по тем временам (ХХ век) для провинциальной советской девушки средств. Иван Иванович также одобрил ее выбор стать отличной портнихой-дизайнером, доставив с торговой базы в областном центре лучшую по тем временам швейную машинку. Что касается навыков в рисовании, у Маши было достаточно опыта в нем. Сама жизнь преподносила ей подарки. Вот один из них.