Маша и Шерхан

Он из личных побуждений острый держит нож рукой

И стругает все, что видит, так, как ему удобно»

А почему, подумала я, не сделать из Валерия, младшего офицера и младшего военного переводчика, генерала? Я начала искать ответ на этот вопрос после того, как вышла замуж. К месту сказано было незабвенным Нахшаби:

«Клянусь я жизнью, человек успеха не добьется,

Когда неярко в нем горит любви горячей пламя».

Я не буду вдаваться в подробности процесса, который вывел Валерия в шеренгу высших офицеров. Оказывается, ради любимого человека можно пойти на многие жертвы. Ты, наверное, уже понял, что посланное тебе из уст Ивана выражение Перси Биши Шелли: «Любовь чахнет под принуждением; самая её сущность – свобода; она несовместима с повиновением, с ревностью или страхом» – это не более чем милая провокация. С моей стороны. Прости. Романтизм – лишь одна из граней любви. Что касается других граней, их много. Как лепестков у ароматной ширазской розы, как говорят, лучшей из роз.

Но не буду злоупотреблять твоим терпением. Любовь не всегда ходит рядом с ненавистью. Любовь и благодарность. Любовь и честь. Любовь и верность. Я думаю, что данный список можно продолжать до бесконечности. Без любви нет жизни. Звучит обыденно. Но Нахшаби, поэму которого ты, как и многое другое, помнишь наизусть, по этому поводу говорил так:

«С зеркалом схожа душа, Нахшаби,

Долго ль мне это тебе объяснять?!

Тот, кто от пыли очистит его,

Сможет в нем много вещей увидеть»

Я стала другой. И мой отец, прах которого покоится недалеко от твоего дома, нашел бы меня счастливой.

Как сказал Нахшаби:

«Нахшаби, чистым будь ты всегда, милый друг,

И тогда на судьбу ты не станешь пенять.

Много благ нам дают наши судьбы, но все ж

Чистоту нужно лучшим даяньем считать»

В заключение я надеюсь, что у тебя все в порядке. Я получаю периодически новости о тебе, о твоих родных и близких через старых друзей, артистов бывшего народного театра бывшего коллективного хозяйства имени Ленина. Судя по их рассказам, у тебя получилось реализовать себя. Жаль, что театр закрыли, как и многое другое в нашей жизни. Но открылось многое новое, которое было невозможно в старые добрые времена.

Выражаю свое горячее признание тебе. Ты был и остаешься одной из главных вех в моей жизни. Надеюсь, что тебя всегда миновала и минует сущность следующего знаменательного выражения Нахшаби:

«Нахшаби, величайшее бедствие – глупость,

Моря этого кто мог бы дно увидеть?

В этом мире для всех, кто рожден от Адама,

Ты не сможешь страшнее беды отыскать»

Я не говорю «прощай»…Кстати, по возможности будь бережнее с Иваном. Он никак не может забыть покойную жену. Я боюсь за него. Я боюсь за внука – единственного сына Ивана. Может, у тебя получится вернуть Ивана к таким простым, но таким нужным во все времена радостям жизни?! Как ни как, а Нахшаби говорил так:

«Нахшаби, ты советам разумным внимай,

Чтоб тебя не достигло великое зло.

Всем, кто добрым советам охотно внимал,

Постоянно во всех начинаньях везло».

В финале своего послания не могу не привести цитату из большого наследия моего любимого Перси Биши Шелли:

«Опошлено слово одно

И стало рутиной.

Над искренностью давно

Смеются в гостиной.

Надежда и самообман – два сходных недуга.

Единственный мир без румян –

Участие друга».

Я не говорю «Прощай!».

Шерхан складывает страницы письма Маши обратно в конверт. И отправляет его в сейф. Затем он садится за стол и пишет ответное письмо Маше:

«Здравствуй, мой добрый ангел! Я долго думал над тем, почему я полюбил тебя. И почему ты влюбилась в меня. Мы влюбились в отражение друг друга. Наверное, в нас есть что-то от античной фигуры Нарцисса. Любить себя и делать все, чтобы ты, завтрашний, нравился себе еще больше. Это невозможно без высочайшей требовательности к себе. И любить другого, такого же совершенного, – это любить себя. Ромео полюбил Джульетту. Как там говорит устами Ромео великий Уильям Шекспир?!

«О, слишком уж прекрасна и умна,

Умно-прекрасна чересчур она!».

И еще:

«Она затмила факелов лучи!

Сияет красота ее в ночи,

Как в ухе мавра жемчуг несравненный.

Редчайший дар, для мира слишком ценный?

Как белый голубь в стае воронья —

Среди подруг красавица моя.

Как кончат танец, улучу мгновенье —

Коснусь ее руки в благоговенье.

И я любил? Нет, отрекайся взор:

Я красоты не видел до сих пор!»

Слова Джульетты еще более откровенны:

«Вовсе не клянись;

Иль, если хочешь, поклянись собою,

Самим собой – души моей кумиром, —

И я поверю».

Оставайся в моей душе такой прекрасной и умной, какой ты была и есть…