Машина пространства

We had indeed become tainted by Mars, and even I, less involved than Amelia, had felt a conflict of loyalties as we blasted away from the revolution-torn city.	Без всякого преувеличения, пребывание на Марсе наложило на нас свою печать; даже я, вовлеченный в дела марсиан несравненно меньше Амелии, ощущал уколы совести, пока снаряд уносил нас все дальше от раздираемого мятежом города.
But, surrounded as we were by a Martian artifact, and kept alive by Martian food and Martian air, as the days passed and Earth grew nearer, the conflicts faded and we became of single purpose once more.	Но по мере того, как дни шли за днями и Земля становилась все ближе, уколы эти слабели. И хотя нас по-прежнему окружали марсианские изделия, хотя мы питались марсианской пищей и дышали марсианским воздухом, к нам вернулось чувство единой цели.
The invasion the monsters schemed was all too real; if we could not help avert such an invasion then we could never again call ourselves human.	Вторжение, задуманное чудовищами, представляло собой слишком реальную угрозу; если мы не сумеем ее отвратить, то потеряем право называться людьми.
But already my synopsis of this incredible journey through space is once more taking my narrative ahead of its natural order.	Однако мой рассказ о нашем фантастическом путешествии сквозь космическую пустоту опять обгоняет естественный ход событий.
I have mentioned that certain incidents during the voyage were exciting or terrifying, and the first of these occurred shortly after we were released from the pressure-tubes, and found ourselves in command of a space ironclad.	Я уже упоминал, что отдельные эпизоды полета были захватывающе интересны, а другие нагоняли страх. Одно из первых неизгладимых впечатлений поджидало нас сразу после того, как мы высвободились из противоперегрузочных камер и снаряд оказался всецело в нашем распоряжении.
ii	2
When I had revived Amelia from her faint, and ensured that neither she nor I had suffered any ill-effects during the rigours of the blast, I went first to the controls to see where we were headed.	Когда мне удалось вывести Амелию из обморочного состояния и удостовериться, что трудные минуты запуска не причинили ни ей, ни мне серьезного вреда, я первым делом бросился к пульту управления, чтобы увидеть, куда мы летим.
Such was the ferocity of our firing that I was sure we were about to hurtle into Earth at any moment!	Мощь выстрела была такова, что я всерьез опасался, не врежемся ли мы в земную твердь буквально в следующую минуту!
I turned the knob that illuminated the main panel-as my guides had shown me-but to my disappointment nothing could be seen except for a few faint points of light.	Вспомнив, чему меня учили мои провожатые, и повернув выключатель, ведающий освещением главной панели, я, к своему разочарованию, не увидел на ней ничего, кроме нескольких бледных пятнышек света.
These, I later realized, were stars.	Позже я сообразил, что это звезды.
After experimenting for several minutes, and achieving no more than marginally increasing the brilliance of the picture, I turned my attention to one of the smaller panels. This displayed the view behind the craft.	А тогда я возился с ручками и кнопками в течение двух-трех минут, но добился лишь того, что слегка увеличил яркость изображения, и переключил свое внимание на один из меньших экранов - тот, который воспроизводил вид за кормой.
Here the picture was more satisfactory, for it showed a view of the world we had just left.	Здесь изображение было яснее; по экрану плыли картины мира, который мы только что покинули.