Машинист

– Остановится, – утвердительно сказал командир. – По всем инструкциям паровозная бригада обязана остановиться и произвести осмотр поезда. Итак, после остановки поезда отцепляем вагон охраны, документация на груз должна быть в железном сейфе, ее нужно забрать, ключ у старшего офицера. Ты, Стрикер, – обратился командир к снайперу группы, – займешь высотку на пятьдесят седьмом километре и ликвидируешь паровозную бригаду, там холмы, паровоз будет как на ладони. Забрав документы, доводим поезд до разъезда Паницкая, где нас будет ожидать группа «Дельта», произведем разгрузку образцов. Особое внимание обращаю на то, что поезда идут с пятнадцатиминутным интервалом, значит от момента взрыва вагона до возобновления движения у нас одиннадцать минут. Задача ясна?

– Так точно, – в голос ответили бойцы.

На подъеме поезд начал затягиваться, уменьшать скорость, медленно, плавно, пока не дошел до критической, восемнадцать километров в час.

– Регулятор на полный, сильно затянулись. Один километр остался, и разгонимся, – бодро заявил Иваныч.

Старший лейтенант Малаев вышел на переходную площадку вагона. Закурив сигарету, стал думать о чем-то своем, без интереса всматриваясь в ночное небо под неустанный стук колес. Раздался взрыв, и Малаев отлетел в сторону, ударившись головой о вертикальную балку, упал без сознания. Поезд тряхнуло, из окна паровоза Иваныч увидел горящий вагон. Только он потянулся к ручке крана, чтобы остановить поезд, Клим оттолкнул его.

– Стой! Полный ход, едем дальше!

– Ты чего, Лех? Это толчок в пути, да вдобавок вагон горит, нужна остановка.

– Нет, смотри на манометр, давление в норме. Поезд на рельсах, – утвердительно проговорил Клим.

Кочегар Мишка взобрался на верх тендера посмотреть пламя. Уничтожив вагон с охраной, диверсанты тут же взорвали рельсы позади поезда.

– Какая-то еще вспышка,– крикнул сверху Мишка.

– Стой, дурак! – что есть мочи крикнул Клим. И в ту же секунду Мишка скатился по куче угля с простреленной головой.

– Иваныч, от окна, – прокричал Клим, оттаскивая его. Иваныч начал привставать, и в этот момент пуля вошла ему в грудь. Они оба упали на пол, и еще две пули влетели в будку.

Паровоз перевалил бугор, и поезд начал быстро ускоряться. Бойцы диверсионной группы незадачливо переглянулись.

– На самоходку! – громко крикнул командир.

Группа быстро заняла места в машине и пустилась вслед за уходящим поездом по железнодорожным путям.

– Стрикер сделает свое дело, – проговорил командир. – Главное – успеть отцепить вагон, пока огонь не перешел на другие.

Стрикер закинул винтовку за спину, разбежался, прыгнул с холма на крышу второго вагона и побежал к паровозу с уверенностью, что бригада ликвидирована.

– Подыми меня, – с трудом произнес Иваныч. Клим помог ему подняться и присесть на сиденье. Из груди Иваныча хлестала кровь.

– Сейчас, Иваныч, держись! – говорил Клим, ища в сумке полотенце, чтобы закрыть рану.

Из тендера посыпался уголь – Стрикер спускался в будку паровоза, чтобы остановить поезд. Клим, услышав посторонний шум, взял нож и прижался к стене. Только Стрикер вступил в будку паровоза, он получил удар ножом в грудь и в одно мгновение упал.

– Немецкий диверсант, снайпер, – обезоруживая бойца, говорил Клим. Он снял с врага винтовку и ремень с боекомплектом, на котором находился запасной магазин к винтовке, две ручные компактные гранаты и кобура с пистолетом, которую Клим отстегнул и повесил на свой ремень. Он делал все быстро, профессионально, без лишних движений, как учили в разведке.

– Ты был прав, Леша, если бы остановились, сдали бы поезд, – проговорил Иваныч, еле держась на сиденье.

– Ничего, держись! – заматывая рану полотенцем, повторял Клим.

– Ты должен довести поезд.

– Э… Иваныч, ты куда собрался, мы не доехали до конечной, брось это, поезд должен вести машинист, – растерялся Клим.

– Спокойно, Леш, спокойно, – видя замешательство Клима, промолвил Иваныч. Он достал из нагрудного кармана куртки свернутый в квадрат листок, испачканный кровью, с дыркой посередине от прилетевшей пули. – Это приказ о твоем назначении машинистом, пришел на второй день после твоего убытия на фронт. Я решил сохранить его, думал, вручу по завершении поездки. Но это просто бумажка, не более. Присядь, посмотри вперед, что ты видишь?

Клим с тревогой посмотрел на Иваныча и, быстро кинув взгляд вперед, ответил:

– Магистраль.

– Вот именно. Я тридцать пять лет вожу поезда, и за все время она меня ни разу не спросила, кто я такой, в какой я должности, в каком настроении. Для нее важно лишь одно – то, что ты можешь. Ты можешь, Алексей, я знаю. Моя смена подошла к концу, это место теперь твое. Веди поезд, машинист!

Попытавшись приподняться, Иваныч упал на пол, и сердце его остановилось. Клим с горечью закрыл ему глаза, отнеся в левое крыло будки паровоза.