Машинист

Добавив мощи, разогнавшись, они ворвались в бушующий пожар. Языки пламени, которые источали вертикальные опоры, врывались в будку паровоза. Прижавшись к полу посреди будки, защищаясь от огня, они проскочили мост, и бригада вновь заняла свои рабочие места.

– Хорошо идем, вагоны не загорятся, лишь бы мост выдержал, – высунувшись из окна, закричал Клим.

И вот последний вагон миновал мост. Стоило удалиться от него всего на сто метров, как искусственное сооружение обрушилось в реку. Бомбы продолжали сыпаться с неба как град, впереди показался разъезд. Только Клим увидел, что семафор открыт, поезд безостановочно проследовал дальше. Они ехали сами не зная куда, как звери, поддавшиеся природному инстинкту, убегают от лесного пожара.

– Впереди станция, – крикнул старлей. – И тут все разбомблено, вокруг Сталинграда просто все засеивают бомбами, я думаю, это неспроста.

На станцию Качалино прибывали по маршруту, просто куда вели стрелки путей. Навстречу паровозу бежал человек, размахивая руками. Клим применил торможение, и поезд остановился посреди пути приема.

– Стой, машинист! Стой!

– Кто такой, чего орешь? – из окна будки недовольно спросил Клим.

– Дежурный я, сейчас поезд прибыть должен, перегон занят.

– Понятно, будем ждать. Дежурный, вода есть?

– Протягивай дальше до выходной стрелки, там колонка.

Протянув поезд, остановившись, они как обычно, в рабочем порядке, стали заливать воду в тендер. Что оказалось удивительно, на всей разрушенной станции уцелела лишь одна водяная колонка, стояла гордо, как боевое знамя так и не взятой врагом крепости. И под легкое журчание воды Клим успокаивал себя на мысли, что все закончилось. До станции назначения рукой подать, каких-то сорок семь километров осталось.

Через час или около того на станцию Качалино со стороны Сталинграда прибыл поезд во главе с паровозом серии «СО» особого резерва НКПС. Это был санитарный поезд, вывозивший раненых с фронта. От обрушившегося на него шквала артиллерийского и пулеметного огня он был изрядно потрепан.

Поезд остановился, полностью заняв боковой путь, и Клим, не теряя времени, побежал к прибывшему паровозу. Подбежав к будке, он увидел, как из нее спускают машиниста паровоза, получившего ранение при обстреле. Его тяжело ранило осколком снаряда, но он из последних сил добрался до станции и потерял сознание. Сменная паровозная бригада готовилась к отправлению.

– Вы откуда, ребята? – поднявшись в будку, спросил Клим.

– Со станции Гумрак, – закидывая уголь в топку, сказал помощник машиниста.

– Это последний поезд, который удалось отправить, – продолжил разговор машинист. – Немецкие танки прорвали оборону, мы попали под артобстрел недалеко от Котлубани. Гумрак взят! Теперь Сталинград по правому берегу Волги в кольце, нет никакого подступа. Я думаю, готовится масштабное наступление.

– Я понял, – неразборчиво пробормотал Клим, стоя в полном замешательстве. Но, собравшись, добавил, предостерегая бригаду: – Будьте осторожны, по перегону Колоцкий – Иловля разрушен мост.

– Спасибо, браток, ты держись здесь. Тебе ни развернуться, ни обогнать, мы скажем про тебя, поезд вытащат обратно.

«Да кому вы скажете, в округе все выжжено», – подумал про себя Клим. Сами живые добрались бы и помогли раненым. Только Клим спрыгнул с подножки будки паровоза на землю, как поезд отправился. По пути к своему паровозу Клима догнал дежурный по станции.

– Машинист, пришел приказ, нужно покидать станцию и возвращаться обратно, дальше путь закрыт, ехать некуда.

– А поезд? – возмущенно спросил Клим.

– Поезд придется бросить, нужно спасать что осталось. Отцепляйся и следуй задним ходом обратно, так хоть паровоз спасешь, этот участок подлежит срочной эвакуации. Через час-другой, будет работать группа подрывников, поезд будет уничтожен – она сотрет все объекты инфраструктуры, подорвет все вагоны, мы не оставим немцам ничего. Не теряй времени, машинист.

– Я услышал тебя, – гневно ответил Клим. – Делай что должен делать.

И дежурный побежал на свой пост выполнять недавно полученный приказ об эвакуации. Клим повернулся лицом к вагону своего поезда и начал яростно бить кулаком по деревянной обшивке. Выплеснув всю негативную энергию, он прислонился лбом к стенке вагона, тупо смотря вниз. Что делать, неужели все зря? Одни и те же мысли бегали по кругу в его голове. Дойдя до своего паровоза, он молча поднялся в будку, сел на свое сиденье и стал смотреть вперед.

– Ну что, когда отправимся? – бодро спросил старлей, качая насосом мазут в топку. – У меня все готово, дрова заброшены, мазут добавлен, в котле рабочее давление. А ты что такой бледный, заболеваешь?

– Гумрак взят, приказ отцепляться и возвращаться обратно на столько, на сколько сможем. Поезд будет подорван.

Старлей выпустил из рук трубу подачи мазута и присел на сиденье.

– А я тебе говорил еще в Карамыше, что нужно дождаться приказа руководства. И что в итоге теперь все зря.

– Для меня нет, – повернувшись и глядя старлею в глаза, твердо сказал Клим.