Машинист

– О… нет? Я знаю тебя чуть больше суток, но прекрасно понимаю, что это за взгляд. – Выдержав небольшую паузу на раздумье, старлей продолжил: – Какой же я был дурак! Да тебе наплевать на задание, думаешь, я ничего не понимаю? Ты едешь к ней!

– Конечно, я еду к ней! Каждый, кто выбирает эту профессию, всегда едет в одну сторону – он едет к тем, кого любит! И защитить я ее смогу, только доведя поезд до конечной станции. Потому что это мое дело. И каждый солдат с оружием в руках, каждый рабочий у станка, занимаясь своим делом, защищает свою Родину и тех, кого он любит! И чем лучше мы выполняем свою работу, тем быстрее приближаем победу! – Немного успокоившись, понизив тон, Клим продолжил: – Мы все умрем когда-нибудь, и если это предстоит сделать сейчас, я не стану бежать, выполняя позорный приказ, предавая то, во что я верю. А во что веришь ты, старлей?

– Я верю в долг перед Родиной и в то, что приказы, какими бы они ни были, должны выполняться. Мы с тобой нарушили все что можно, полностью игнорируя все распоряжения и инструкции, теперь все, смирись.

– Нет, еще не все, – сказал Клим, дернув ручку крана машиниста и выполнив экстренное торможение. – Я вижу только один путь – ехать вперед. Ты знаешь, что в поезде, – этот груз поможет городу держать оборону?

– Да, я знаю, – отведя взгляд в сторону, ответил старлей. – То, что в поезде, способно остановить наступление целой армии. Это оружие может изменить баланс сил в войне, и поэтому совершенно недопустимо, чтоб оно попало к немцам, у них такого нет.

– Если город падет и немцы возьмут под контроль места добычи нефти, мы проиграем войну. Поэтому выход у нас только один.

– Какой? – с недоверчивым интересом спросил старлей.

– Будем прибывать на железнодорожный вокзал Сталинграда.

– Каждый раз, как только у меня возникает мысль, что ты спятил, ты выдаешь такое… Да тебя нужно в больничку закрывать. Как?! Скажи мне, как мы это сделаем?! Даже если по воздуху полетим, все небо во вражеских самолетах.

– Ответь мне, старлей: ты замечал, чтобы враг стрелял в солдата, спокойно идущего без оружия на огневую точку?

– Нет, не замечал. Враг считает, что все под контролем, ему просто интересно выяснить мотивы сдающегося.

– Вот именно, под контролем, на этом и сыграем. Как хорошо ты знаешь немецкий? – с прежним боевым огнем в глазах спросил Клим.

– Немецкий знаю хорошо, у меня мама учитель немецкого языка, а в школе НКВД я довел его до совершенства.

– Значит, план такой, – сказал Клим, достав железные щипцы.

Он перекрыл краны тормозных рукавов между тендером и первым вагоном. Потом пошел вдоль поезда, стравливая воздух с рабочей камеры воздухораспределителя каждого вагона. Тем самым у вагонов отпускали пневматические тормоза, штоки тормозных цилиндров заходили внутрь, а тормозные колодки отходили от обода колеса, то есть поезд остался не обеспеченным тормозами. Следом шел старлей и щипцами резал цепочки расцепных рычагов. Возвращаясь обратно к паровозу, они стали срывать пломбы и замки у каждого вагона, создавая иллюзию, что это порожний состав. Старлей привел себя в порядок, умылся и надел свою форменную гимнастерку. Проверив патроны в магазине и перезарядив пистолет, вложил его в кобуру, привычным движением поправил ремень.

Как только они закончили работу с поездом и перевели выходную стрелку, приготовив маршрут отправления, на станцию прибыла группа зачистки третьего саперного батальона. Рота солдат из двадцати человек во главе с командиром, капитаном Тищенко.

– Что в поезде? – подойдя к паровозу, спросил капитан.

– Порожний состав, следует к фронту для вывоза раненых бойцов, – сухо ответил Клим.

– Отцепляйтесь, будем минировать поезд, затем взорвем, – обернувшись к солдатам, капитан отдал приказ: – Взрывчатку под каждый вагон, соединить общим проводом.

– И как взрывать будешь? – полюбопытствовал Клим.

– Провод подсоединим к тапику, создадим напряжение, и все взлетит одним махом. Не теряйте времени, отцепляйтесь и уезжайте со станции.

– Понятно, минируйте, мы быстро, – ответил Клим, смотря, как капитан уходит, проверяя закладку взрывчатки.

– Они подведут один общий провод, взрывать будет капитан, у него за спиной тапик, – высунувшись из будки, сообщил старлей.

– Тапик нужно отобрать, – твердо сказал Клим.

– Я сделаю, – решительно ответил старлей, – ты сразу трогай, запрыгну на ходу.

Солдаты уложили взрывчатку под вагоны, подведя один общий провод к тендеру, и стали разматывать катушку в сторону.

– Подожди, боец,– окликнул солдата старлей, – дальше я сам.

– Не положено, товарищ старший лейтенант, – незадачливо хотел выкрутиться солдат.

– Я отвечаю за поезд и должен сам все проконтролировать! – повысил тон старлей, забирая катушку провода у солдата. – Зови своего командира ко мне.

Солдат побежал к хвостовой части поезда за командиром, а старлей перерезал провод и бросил катушку в сторону от паровоза. Закурив, стал ждать.

– В чем дело? – спросил возмущенный капитан.

– Капитан, я сопровождаю этот поезд с самого Подмосковья, позволь, я сам рвану, – уважительным тоном сказал старлей.