Машинист

– Захватить поезд. Разрешите идти, господин полковник.

– Идите, – недовольно ответил полковник. Как только Генрих вышел из кабинета, полковник продолжил разговор с Шульцем: – Значит, Бруннер говорил правду, приказ командирам рот отдать в первую очередь, выполняй, Шульц.

Майор Гоппе, радостный вышел из штаба и направился к железнодорожным путям в надежде найти старого друга.

– Отто! Ах ты, паразит, я думал, ты уже преставился! – крикнул Генрих из-за спины старлея.

– Сейчас! – крикнул Клим, глядя старлею в глаза, и, резко развернувшись, сильными ударами по лицу сбил с ног автоматчиков. Открыв регулятор на полный, он привел поезд в движение.

Старлей ловким движением выхватил пистолет из-за ремня у лейтенанта, произведя выстрел ему в живот, повернувшись, выстрелил в майора. Пули, попавшие в грудь майора, остановили его, и он упал на одно колено. Всмотревшись в лицо старлея, он понял, что угодил в ловушку к врагу. Из последних сил Генрих пытался дотянуться до своего пистолета, но не смог. Жизнь покинула его. Старлей вскочил на подножку уходящего паровоза и забрался в будку. Солдаты, охранявшие Клима, стали приходить в сознание и подниматься, но их уже на прицеле пистолета держал старлей.

– На выход! – громко скомандовал старлей, и солдаты выпрыгнули из будки как ошпаренные.

Поезд разгонялся и увеличивал скорость. На станции подали тревогу, и все бойцы, что были рядом, кинулись к поезду. Пытаясь остановить его, они дергали расцепные рычаги вагонов, один из солдат открыл концевой кран последнего вагона, но ничего не произошло. Поезд шел своим ходом.

– Получилось! Клим, получилось! – радостно кричал старлей.

– Последняя стрелка на выходе не по маршруту! – закричал Клим, смотря вперед.

– Я все понял, – сказал старлей и побежал по смотровой площадке к переднему брусу паровоза.

Заняв позицию на передней подножке паровоза, старлей приготовился к прыжку. Клим закрыл регулятор и начал тормозить вспомогательным тормозом, уменьшая скорость. Как только паровоз приблизился к стрелке, старлей что есть мочи прыгнул вперед и перевел стрелку, через долю секунды колесо паровоза заехало на стрелочный перевод. При падении старлей сильно ушибся, это не позволило ему на ходу запрыгнуть обратно в будку, он только ухватился за поручень, и идущий вперед поезд волочил его по земле. Клим отпустил тормоз, открыл регулятор и выскочил на подножку затаскивать старлея. Раздалась пулеметная очередь, и в тот момент, как Клим уже почти затащил старлея, пули прошлись по ним. В спину старлея попали три пули, а Клим был ранен в плечо и живот с левой стороны. Окровавленные, они упали на пол, а поезд пересек границу станции, набирая скорость, и устремился к Сталинграду.

Глава 14. Сигнал надежды

Поезд вырвался со станции и по уклону стремительно набирал ход, удаляясь от немецкой артиллерии. Стрельбы не последовало, так как оборонительные отряды посчитали, что это часть наступательной операции. К тому времени как полковнику доложили о случившемся, поезд был уже на перегоне в трех километрах от поселка.

– Пулеметчики доложили, что паровозная бригада расстреляна. Что прикажете делать, господин полковник? – вбежал с докладом запыхавшийся командир стрелковой роты.

– Значит, поезд неуправляем, – рассудительно произнес полковник. – Стрельбу не открывать, пусть следует дальше. Это целый снаряд в сердце города, но я сомневаюсь, что поезд прибудет по назначению. Его подорвут русские еще на подступе, восприняв как часть наступления. Шульц, приказ всем командирам, боевая готовность. Поступит приказ – идем в наступление.

Поезд мчался все быстрее и быстрее, и только ветер гулял по будке паровоза. Вдруг окровавленная рука схватилась за рычаг реверсора. Превозмогая боль и дикую усталость, Клим поднялся на ноги и подал громкий сигнал тифоном.

– У нас получилось, старлей. Мы сделали!

Ответом была тишина. Клим повернулся и увидел старлея, лежащего на полу без движения. Он приподнял его и прислонил спиной к стенке будки. Старлей открыл глаза, хотел привстать, но Клим остановил его, крепко взяв за руку.

– Мы прорвались? – чуть слышно спросил старлей.

– Да, старлей! Мы это сделали, ты слышишь, это стук колес. Мы едем в Сталинград!

– Я рад, – теряя сознание, с трудом проговорил старлей. – Я рад, что именно ты ведешь этот поезд, Клим, и горжусь тем, что знаю такого машиниста, – только успел договорить старлей, и глаза его закрылись, а кисть руки ослабла.

– Старлей! Серега, держись, каких-то десять километров осталось! – взволнованно начал кричать Клим, но ответа не последовало.

Клим снял с себя рабочую куртку, свернул вдвое и, аккуратно прикрыв старлею спину, снова прислонил его к стене паровозной будки. Потом вновь занял свое рабочее место, проверив положение регулятора и давление пара в котле. Смотря вперед непоколебимым взглядом, он сказал: «Катюша, я еду к тебе». И начал сигналить, как это делал всегда, прибывая на свою родную станцию.