Маска из другого мира

Все остальные были на месте, даже Акико. Впрочем, тут уж ничего удивительного — пока я добирался в театр на перекладных, она спокойно доехала сюда на своем «Киа». Увидев меня, она смущенно отвела взгляд. Пусть. Я в друзья не напрашивался. А после сегодняшней сцены с убийством диких масок и поддержки японкой методов Бейтикса и подавно.

— Напоминаю, — продолжил тем временем Иванов, — сегодня рейды отменены и у нас, и в ТЮЗе. Но порталы должны быть открыты, а наша задача — следить за тем, чтобы с той стороны не прорвались хутхэны.

— То есть мы теперь стражи границы! — довольно хохотнул Ден.

Он крепко пожал мне руку, потом дружески похлопал по плечу. Я рассеянно кивнул, принял от бородача макет моей дубинки для преобразования, увидел, что щит и копье лежат рядом, едва слышно сказал «спасибо». Да уж, все-таки сильно я опоздал, оружие ведь надо было взять заранее. И как хорошо, что рейд отменен — в ином случае я бы ох как подвел своих… И почему так бывает — ты вроде бы и прав на все сто, а все равно чувствуешь себя виноватым?

Портал продолжал наливаться энергией, расти на глазах и крепнуть. Вид в другое измерение прояснился, стал более четким, но ничего особенного мы там не увидели. Опять изумрудно-зеленая трава, синее небо и темнеющие вдалеке горы. А еще стайка паяцев метрах в ста от прохода. Они явно увидели портал и нас, стоящих наготове на своей стороне, но не торопились ничего не предпринимать. Впрочем, это вполне предсказуемо — как нам уже неоднократно говорили, нельзя недооценивать хутхэнов. Демоны из другого мира прекрасно понимают, что находятся в заведомо проигрышной ситуации, и штурмовать портал чревато жертвами в их рядах. По сути ведь переход между измерениями сейчас что-то вроде Фермопильского ущелья, а мы усеченный отряд спартанцев, отражающих атаку персов.

Наши принялись обсуждать возможную модель поведения паяцев, я в разговоре не участвовал, лишь иногда рассеянно поддакивая для вида. А все мои мысли были заняты Бейтиксом и тем, как он вершит правосудие.

«Вор должен сидеть в тюрьме», — снова при мыслях о чекисте мне вспомнился сериал Говорухина и Владимир Семенович, играющий жесткого капитана Жеглова. Тот ведь тоже не испытывал сожалений, когда застрелил преступника. У него была своя правда, у его напарника Шарапова — своя. И я, говоря откровенно, всегда поддерживал наивного, но твердого в своих убеждениях молодого фронтовика-оперативника. Но ведь и Глеб Жеглов был как скала, как глыба.

С другой стороны, он чуть было не бросил в жернова правосудия невиновного, а спас его настырный и верящий в справедливость Шарапов. Но есть ли в окружении Бейтикса кто-то вроде этого героя «Места встречи», тот, кто может вразумить его и остановить в случае чего? Не перешел ли тот уже давно свою черту?

Ведь опаснее всего не просто психопат, а психопат, уверенный в своей исключительной правоте. И я сейчас, размышляя о законе и фанатичных стражах порядка, очень хорошо понял, что всерьез опасаюсь того, кто, по идее, призван нас защищать.

Чумного Доктора, лекаря Земли.

Глава 19. Предзнаменование

Виктория Оболенская

Свой очередной день рождения, уже двадцать пятый по счету, я, как обычно, отпраздновала в одиночестве. Вот уже много лет я никому не рассказываю об этой дате и наслаждаюсь отсутствием никчемных и докучливых поздравлений. В театре мои данные известны только кадрам и бухгалтерии, а Гонгадзе, наш носатый руководитель, явно не считал нужным следить за праздниками своих подчиненных. Что, впрочем, мне было только на руку.

Заказав пиццу, которую позволяла себе только по таким дням, я завалилась на кровать и весь вечер смотрела английские сериалы. Жесткие, матерные, бескомпромиссные — то, что мне всегда нравилось. И именно так, на мой взгляд, нужно отмечать день рождения. В гордом одиночестве и с дымящейся выпечкой.

А ночью, как раз накануне нового рейда на другую сторону, мне приснился совсем уж странный и пугающий сон. Мне и так в последнее время хватало кошмаров, которые, как назло, теперь преследовали меня почти каждую ночь. Но в этот чертов день рождения подсознание словно с цепи сорвалось…

Моя кожаная тюрьма порвалась быстро и легко, наружу выплеснулась бордовая кровь, залив собой пол небольшой комнаты. Впереди по-прежнему маячил темный коридор, но почему-то теперь по нему никто не шел ко мне. Я осмотрела свое тело, подняла дрожащие окровавленные руки и шагнула вперед. Под ногами хлюпало, было немного скользко, но я шла уверенно — как будто знала, что не упаду. Чуть помедлила перед коридором, ощущая смутное беспокойство из-за того, что ничего в нем не видела. Затем ступила в плотную, почти осязаемую темноту.

Шаг, другой, третий. Я шла во мраке, ориентируясь исключительно на движение теплого спертого воздуха — он дул точно спереди, оттуда, где должен был рано или поздно закончиться коридор. Я задевала телом какие-то то ли тряпки, то ли шерсть неизвестного животного. Пахло плохо переваренной пищей, кто-то утробно урчал. Но я понимала — угрозы нет.