Масонство и закон

Доктор Маккей излагает свою шестнадцатую ландмарку следующими словами: «Никакая ложа не имеет права вмешиваться в дела другой ложи или присваивать степени братьям, которые являются членами других лож». Как и во многих других случаях, Маккей пытается аналитически обосновать эту ландмарку. «Это, – пишет он, – несомненно, древняя ландмарка, основанная на великих принципах учтивости и братского сотрудничества, которые лежат в основе нашего общества». Но ландмарки так не выводятся из общих принципов. Философия и логика могут подтверждать историю, но они не могут превалировать в деле о ландмарке перед лицом истории. Неоспоримое возражение против этой предполагаемой ландмарки состоит в том, что она предполагает уже установившуюся систему постоянных лож с местной юрисдикцией, которая в действительности датируется только XVIII веком. Второй аргумент, который выдвигает Маккей, – это всеобщее признание данного положения в масонском законодательстве. Он пишет: «Это неоднократно и последовательно признавалось законодательными актами всех великих лож». Здесь будет весьма уместно замечание Бр. Мура в этой связи: «Здесь законодательные акты фактически создали ландмарку, а не ландмарка обусловила законодательные акты». Другими словами, законодательство наших великих лож по этому вопросу не отмечает наличия ландмарки, но д-р Маккей по изучении законодательства смог вывести общий принцип, лежащий в его основе, который он пытается утвердить в качестве ландмарки. Вместе со всеми другими правилами, которые предполагают наличие нашей современной системы лож, этот также может быть отнесен только к нормам масонского общего права.

Однако здесь мы имеем дело с очень важной и весьма плохо освещенной серией случаев масонского конфликта законов. Хотя обычная учтивость и братский дух позволяют избежать многих трудностей, которые могли бы здесь возникнуть, очевидно, что на них нельзя полагаться во всем. Законодательство разработано только для взаимодействия между отдельными ложами одной и той же юрисдикции. Но поскольку люди сейчас перемещаются крайне часто и в большом количестве, а объем и детализированность масонского законодательства нарастают, конфликты между законодательствами и практикой разных великих лож становятся поистине неизбежными. Возникающие между ними споры, как те, например, которые бушуют по вопросу о бессрочной юрисдикции, иллюстрируют связанные с этим перспективы. Определенно должны быть выработаны некие общие принципы, которыми мы можем руководствоваться в отсутствие законодательства, а также, что важнее, при составлении, толковании и применении законодательства. Характер большинства случаев требует чего-то большего, чем простые учтивость и вежливость, а принцип невмешательства Маккея, подразумевающий буквальное невмешательство и отказ от совершения любых действий над теми братьями, кто является членами лож иных юрисдикций, одновременно и предоставляет нам некоторые общие указания, и не является сам по себе достаточно определенным. Несомненно, обращаться за аналогиями к государственным законам в этом случае опасно. Если это делать слишком часто, чужеродный элемент может проникнуть в масонство, что было бы нежелательно. Но проблемы права – зачастую везде одни и те же, вне зависимости от того, изучаем ли мы государственное, каноническое право или законы братского Ордена. И поскольку ответы на возникающие вопросы мы берем из области природного разума, а не из истории, поскольку они универсальны, а не являются результатом особых обстоятельств развития общества, в котором они возникли, ответы, полученные в одном обществе, воплощают опыт этого общества в достижении справедливости, в исключении лишних трат и сохранении ценностей с помощью правил, – и эти ответы, как я сказал, полученные в обществе одного типа, вполне могут стать ценными находками для законодателя в обществе другого типа. Таким образом, мы вполне можем дополнить принцип масонского общего права, содержащийся в пятнадцатой ландмарке Маккея, дополнительными принципами исключительной компетенции высшей власти определять статус, или правовое положение, тех, кто находится в ее подчинении; независимости этой власти от правового контроля со стороны третьих лиц, в чем и состоит сама идея высшей власти (суверенитета); признания прав, должным образом приобретенных по закону от других высших властей, в порядке взаимной вежливости, которую человеческий опыт сформировал для облегчения правового регулирования дел повседневной жизни. Но при этом мы не должны пасть жертвами догматизма. Это всего лишь принципы, в свете которых могут сосуществовать независимые масонские высшие власти, как сосуществуют независимые политические суверенитеты. Детали этого процесса регулируются законодательством, и каждая юрисдикция в конечном итоге должна решать сама, что она считает целесообразным.