Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

И почти сразу же разговор с Марти не задался. Затем я позвонил Эллефсону. Вот что я ему сказал:

Привет, Джуниор. Просто хочу, чтобы ты знал, – я решил, что хочу играть снова, и собираюсь поехать на гастроли. И хочу поговорить с тобой, поедешь ли ты со мной. Я сочинил новую пластинку, она почти готова, поэтому тебе не придется беспокоиться обо всем этом дерьме. Она скоро выйдет. Если тебе интересно, мы сводим альбом в Нэшвилле; можешь приехать и попробовать переиграть то, что у нас уже есть. Если сможешь, будем использовать твои партии. Если нет – не проблема; ты все равно можешь поехать в тур.

И, как и Марти, Дэвид стал заваливать меня вопросами. Не вдаваясь слишком глубоко в дурманящие мелочи практики отчетности, давай просто скажем, что Дэвид искал нечто похожее на полное сотрудничество. Ну, этого бы не произошло. Я собрал весь этот проект. Написал каждую песню, выступил продюсером пластинки, разработал концепцию турне. Мне требовалась лишь поддержка группы, и я подумал, что было бы неплохо собрать старую банду Megadeth. Но все оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал.

– Джуниор, у меня пока нет ответов ни на один из твоих вопросов, – объяснил я ему. – И честно говоря, если бы я знал, мне было бы неловко говорить тебе все это. Слишком много информации для басиста, который едет в единичный тур.

Вот так все и было: одна пластинка, одно турне. Это не воссоединение. Я пытался до всех донести эту мысль.

И так же быстро, как возросли мои ожидания, они рухнули. Потребовалось лишь еще несколько звонков и нелепых разговоров, чтобы прийти к очевидному выводу: старому Megadeth не суждено собраться в том составе; настало время двигаться дальше. Я подумал, что это конец. Представь мой шок, когда в начале июля 2004-го Эллефсон в федеральном суде Манхеттена подал на меня иск на сумму 18,5 миллионов долларов.

В иске среди прочего утверждалось, что я обманным путем лишил Дэвида издательских прав и прав на мерч и не выполнил свое обещание передать ему контроль над Megadeth после своего ухода. Я никогда не делал подобных заявлений, и договор, подписанный Дэвидом, – это юридически обязывающий контракт, в котором прописаны условия нашего разделения во всех деталях. Однако в своем иске Дэвид утверждал, что передумал сразу же после того, как подписал соглашение о разделении, а, следовательно, контракт считался недействительным.

Когда я услышал об иске Джуниора, то был настолько разозлен, что едва мог трезво оценить ситуацию. Дело не только в деньгах; а в том, что меня публично и несправедливо атакует человек, которого я долгие годы поддерживал и защищал. Весь этот иск – фактический документ – каким-то образом попал на просторы интернета, где его разместили во всех своих непристойных подробностях. Битва, естественно, просочилась в широкую вселенную поклонников хеви-метала, чьи рассуждения крутились вокруг двух гипотез:

1. Мастейн – жадный эгоистичный мудак.

2. Эллефсон – жалкий неблагодарный мудак.

Среди нашедших время изучить этот вопрос тщательнее, громким вердиктом был номер два.

Оправдание состоялось не только в суде общественного мнения, но и в зале федерального судьи Наоми Бухвальд, которая в январе 2005-го полностью отклонила иск Эллефсона. При этом заявила, что иск необоснован. Так и есть. В итоге Дэвиду пришлось выписать чек на приличную сумму. Мой адвокат сказал, что впервые за его 27-летнюю практику один из его клиентов, имея статус ответчика, получил деньги в результате судебной тяжбы.

К тому времени я уже собрал новую версию Megadeth, выпустил альбом The System Has Failed и отправился на гастроли. Некоторое время, когда я пытался собрать состав, казалось, что хотя бы один из участников старого Megadeth примет участие в этой авантюре. Даже когда переговоры с Марти и Джуниором провалились, Ник продолжал выражать желание вернуться. Однажды, летом 2004-го, он приехал в Финикс, и фургон был завален оборудованием – он приехал со своим барабанным техником по имени Стикс. Этот парень высадил Ника, затем уснул в грузовике, пока сидел на парковке рядом с магазином электронных товаров. Это было в Аризоне в разгар лета, где температура обычно зашкаливает. Восемь часов спустя Стикс проснулся, сварившийся и обезвоженный, но, к счастью, живой. Я знал, что Стиксу эта работа не нужна. После этого мы тут же отправили его домой.