Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

Кроме того, существует проблема в определении этого термина. «Сатанинской» сегодня называют практически любую группу с мрачными обертонами. И иногда этот термин неверный. Slayer – отличный тому пример. Многие, возможно, задаются вопросом: «Как Дэйв может говорить, что не поедет на гастроли с сатанинскими группами, а на следующий год едет со Slayer?» Ну, дело в том, что, когда я нашел спасение в Боге, то о многом не знал. И это как старая поговорка во время готовки: «не уверен – не берись». У Megadeth была возможность отыграть шоу с другими группами, но некоторые их тексты вызвали у меня дискомфорт. Я лишь хотел убедиться, что мне дали время, прежде чем я вышел на сцену и сыграл с определенными группами. У нас с Керри Кингом и Slayer долгая и временами не лишенная желчи история. Мы оба долгое время поносили друг друга, еще когда я был кем угодно, но только не истинным христианином. Но Керри не сатанист, и Slayer – не сатанинская группа. Мне потребовалось время, чтобы освоиться с некоторыми оттенками подобных терминов, и необязательно чувствовать себя под угрозой, связывая себя с любой группой мрачного направления.

Теперь я принимаю решения, рассматривая конкретный случай в отдельности. Это же очень просто.

Я понимаю, что иногда религия – или отказ от нее – может служить лишь прикрытием. Я знаю музыкантов, которые играют в сатанинских группах, но они не верят в эту идеологию. Может быть, они циники. Может быть, просто сбились с пути. Иногда я испытываю необходимость быть рядом с мрачными группами, но совсем недолго, просто для собственного утешения и назидания, радуясь тому, что больше не пойду по этому пути. Я был там, чувак. Я могу сказать, кто настоящий, а кто – нет, и для меня очень важно иметь возможность сказать: «Эй, я счастлив. Я выбрался. Нашел лучший путь». Дело в том, что большинство тех, кто становится христианами, делают это так, как показывают по телику. Не радикалы вроде меня, а те, кто действительно рискует и иначе принимает духовность. Знаешь, есть целое движение ребят, татуированных и одетых в черное, которые исполняют тяжелую музыку, и у них отличные группы… и они верят в Бога. И в этом нет ничего плохого. На самом деле, одна из моих задач, которые я бы хотел осуществить за остаток карьеры, это помочь молодежи найти безопасный способ исполнять рок-музыку. Жаль, в моем детстве этого не было.

Однако вот в чем дело. Я провел много времени в качестве новообращенного христианина, пытаясь почувствовать себя комфортно в собственной шкуре. Бывали времена, когда я чувствовал себя спокойно и хорошо; бывало, мне казалось, что я задыхаюсь. Лишь летом 2005-го я ощутил гармонию между моей духовной и музыкальной жизнью. Это произошло во время тура Gigantour, ежегодном шестинедельном металлическом фестивале на колесах, который я задумал в ответ на множество фестивалей, появляющихся на всем музыкальном ландшафте. Gigantour позволил мне стать лучше и как музыканту, и как бизнесмену. Это было мое детище, и я его обожаю. Во время одного памятного шоу в Далласе 2 августа несколько ребят из разных групп джемовали песню Pantera «Cemetery Gates», в память о покойном гитаристе группы «Даймбеге» Дарреле Эбботте. На протяжении многих лет у меня случались неприятные встречи с парнями из Pantera. Что я могу сказать? Я был высокомерным алкоголиком и наркоманом. Мне не составляло труда нажать на нужные кнопки, и когда Фил Ансельмо подходил к микрофону и говорил: «К черту Мастейна!», выступая на разогреве у Megadeth в туре Countdown to Extinction, ну, это меня, конечно, задевало. Я отпустил несколько нелестных комментариев в адрес музыки Pantera, и началась война. Но когда в конце 2004-го больной на голову фанат застрелил Даймбега прямо на сцене, казалось, настало время отбросить всю эту мальчиковую херню. Я внес свой вклад в хвалебную речь на MTV и позже признал невероятные гитарные фишки и великодушие Дайма в открытом письме на нашем сайте. Мы не сразу наладили отношения с остальными участниками Pantera, и возможность сыграть соло Дайма в песне «Cemetery Gates» остается одним из самых теплых моих воспоминаний о фестивале Gigantour.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бессмысленные разборки. Я бы предпочел просто исполнять музыку и проводить время с теми, кого люблю и уважаю. Эта мысль пришла мне в голову, когда я стоял на сцене стадиона «Обрас» в Буэнос-Айресе, Аргентина, 9 октября 2005 года, на музыкальном фестивале «Пепси». Какой вечер, какая публика! Мы не выступали в Аргентине несколько лет, но все же они были здесь, неустанно и безумно радуясь нам, повторяя каждое слово каждой песни – распевая даже гитарные партии, черт возьми! Это было все равно, что тебе подпевают 24 000 человек. Я снова почувствовал себя подростком, и словно хотелось заниматься этим вечно. И перед тем как уйти со сцены и отправиться домой, я наклонился к микрофону и пообещал: