Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

В какой-то момент в середине 1980-х я собирался на свидание с Белиндой Карсли, бывшей вокалисткой почти чудовищно популярной девичьей группы под названием Go-Gos, а на тот момент – сольной артистки. В этом случае я был более чем рад отложить на время свои принципы относительно того, чтобы заводить случайные знакомства с поп-музыкантами. Белинда была великолепна, и в то время мелькала повсюду (при этом не была замужем). Я понятия не имел, нравились ей Megadeth или хеви-метал в целом. Я лишь знаю, что через посредника должен был с ней встретиться и пойти на старомодное «свидание». Белинда пришла в студию Music Grinder, когда мы начали сводить So Far, So Good… So What! К сожалению, она оказалась ужасно не вовремя. Буквально за несколько минут до того, как она приехала, я закончил нюхать воздушный шарик с героином. И когда она постучала в дверь, я бросил пустой шарик за комод и закурил косяк – лучше сладкий аромат травы, чем едкий запах герыча. Белинда зашла в комнату, поистине ослепительная, – и должен прибавить, трезвая, – и улыбнулась.

– Привет, – сказала она.

Я пытался подавить полные дыма легкие, но безуспешно.

– Кхе-кхе, – рявкнул я, и воздух наполнило серое облако.

Белинда развернулась на каблуках и вышла из комнаты. Так и завершилась эта любовная история. Полагаю, она была обречена с самого начала.

* * *

Когда So Far, So Good был практически готов и оставалось лишь финальное сведение, Пол Лани решил, что ему не хватает вдохновения и он хочет перебраться в северную часть штата Нью-Йорк. Южная Калифорния его не устраивала.

– Поехали в Берсвилль, – сказал он.

– Куда?

– В Берсвилль. Это рядом с Вудстоком.

Вудсток…

То, как он это сказал, можно было бы подумать, что он говорит о Шангри-Ла. Конечно же, я понял, о чем он. Вдохновение важно, когда сочиняешь или творишь в любом виде искусства, и если Пол считал, что близость к Вудстоку или пастушьим красотам северной части Нью-Йорка поспособствует лучшему качеству записи, то я обеими руками «за».

До определенного момента.

Студия Bearsville была основана в 1969 году (да, это год, когда в Вудстоке проходил музыкальный фестиваль – вряд ли это лишь совпадение) Альбертом Гроссманом, талантливым менеджером, в чей послужной список входили Боб Дилан, Дженис Джоплин и the Band. Все эти артисты и многие другие называли студию в той или иной период своим домом, поэтому место славилось своей репутацией. Однако Гроссман умер за пару лет до этого, и теперь студия находилась в упадке. Не могу сказать наверняка, начался ли этот процесс к тому времени, как мы приехали туда сводить So Far, So Good. Знаю лишь, что прошло несколько дней, а я уже был сыт по горло этим Вудстоком. Раздражение мое имело мало общего с сельским окружением и всем, что связано с эксцентричностью Пола Лани.

Должен признать, что не питаю огромной любви к этой затее. Черт возьми, я же был нариком, и поехать на гастроли – настоящий вызов для любого торчка. Это была работа двух людей – меня и Пола, – и в дорогу я мог взять лишь небольшой запас героина, поэтому знал, что очень быстро он закончится. Лететь через всю страну и отсиживаться в какой-то глуши – это столкновение с реальностью, а значит, рано или поздно мои запасы снизятся до минимума, и будет очень хреново. И как только мне становилось хреново, все начинало рушиться. Я не мог сосредоточиться и работать.

Но самое главное, что Пола я больше терпеть не мог. Все меня в этом парне стало раздражать, начиная с его настойчивости в уроках этикета во время еды («Дэйв, неправильно ты ложку держишь!») и заканчивая его безумно дотошным подходом к процессу сведения пластинки. Через несколько дней раздражение сменилось презрением, вплоть до того момента, когда я не мог смотреть на этого чертового парня без чувства отвращения.

Как назло, в то же самое время в Bearsville Studios записывалась еще одна группа, и оказалось, что они тоже не в восторге: Raven, очередная группа, на которую повлияла Новая волна британского хеви-метала. Мы начали тусоваться, и, когда они уехали, по какой-то необъяснимой причине мне вдруг стало все кристально ясно: Пол Лани – не тот, кто нам нужен.

Всякий раз, когда мы вносили изменения в процессе производства или на стадии сведения, решение исходило от лейбла. Однако на этот раз решать было мне. Я должен был бороться за свою позицию и видение, и перспектива казалась неприятной. Но нужно было это сделать. Уже следующим утром – как по расписанию – я проснулся и сделал себе чашечку кофе. Стоя на кухне и протирая заспанные глаза, я выглянул в окно и увидел то, что не поддавалось объяснению. Там стоял Пол Лани, уважаемый продюсер крупного лейбла, и тащился по лесу в одних трусах. Видя этого полуголого пекаренка «Пиллсбери»[31], кормящего оленя яблоком с руки (очищенным от кожуры и с удаленной сердцевиной, кстати говоря), я понял, что это уже перебор.

Мне нужно уехать. Уехать прямо сейчас. Сегодня.