Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

Само собой, никто и не поверил, и негативные последствия оказались мгновенными, не только с точки зрения доходов от наших денежных сборов, но и продаж пластинок, имиджа и репутации группы. Это был один из самых важных и масштабных туров в истории металла, и Megadeth сами же себе перекрыли кислород. В мгновение ока настоящая история просочилась наружу, и все стали тыкать в меня пальцем. Все ведь уже очень давно размышляли о том, что я принимаю наркотики, но я не признавался в этом публично. Я ничего не говорил и уж точно никогда не приплетал Дэвида. И поэтому, когда он лег в клинику, все естественным образом предположили, что виноват я. Честно говоря, я не особо был заинтересован в том, чтобы винить кого-либо за плохое поведение, вне зависимости от того, мое оно или чужое. Ответственность имеет первостепенное значение, когда дело касается развития меня как человека, поэтому я довольно быстро начинаю называть это херней, когда слышу, как кто-нибудь ноет о своих несчастьях. Мне проще было бы сказать, что я стал профессиональным и матерым героинщиком под руководством Криса Поланда и Гара Самуэльсона, но это было бы нечестно. Также нечестно полагать, что Дэвид Эллефсон остался бы чист и трезв, если бы не дружил со мной. Все мы были пассажирами одних и тех же американских горок. Никто не приставлял ствол к виску и не заставлял нас ехать.

Но никто и не сказал, когда остановиться. Каждый из нас принял решение самостоятельно, с разной долей успеха.

Я последовал примеру Дэвида, предпочтя лечь в клинику добровольно и без лишнего шума – в небольшое местечко в Ван-Найс, штат Калифорния. Смешно было бы утверждать, что меня силой втянули в процесс реабилитации. Я согласился отчасти из-за того, что знал: у меня есть проблема, и употребление наркотиков становится все более неуправляемым и болезненным, нежели веселым, но по большей части потому, что другие предполагали, что это хорошая идея. Моя девушка Диана неоднократно предлагала мне обратиться за помощью, и ее вмешательство происходило из искренних побуждений и любви. Другие были настроены более прагматично. Музыкальная индустрия, о чем я был предостережен, стала носить менее безумный и непредсказуемый оттенок поведения. Если ты хотел сохранить карьеру, тебе, по идее, стоило завязать.

По идее.

Помню, как регистрировался в приемном отделении, заполнял анкету и чувствовал вселенскую грусть. Я был так обдолбан, что хотел и дальше получать кайф от наркотиков. И я не говорю, что накачивался этим дерьмом между концертами или репетициями; я репетировал в перерыве между тем, пока был под кайфом, и давал концерты, отдыхая от наркоты. Мне пришлось оказаться на самом дне. Я причинил боль себе и своим поклонникам. Настало время справиться с этой ситуацией.

Только это было не так. Далеко не так.

После пары дней лечения я позвонил другу и спросил, не мог бы он принести что-нибудь в медицинское учреждение, чтобы было не так скучно и больно.

– Конечно! – ответил он. – А чего тебе нужно?

– Ты сам знаешь.

– Лады, без проблем.

Мой кореш приехал на следующий день, держа в руке гитарный кофр. Я сказал медсестрам, что исполнение музыки меня расслабит; избавит от дискомфорта и тревоги. Они сочувственно улыбнулись. Как только они ушли, я снял переднюю панель гитары и вытащил оттуда шарик с героином, спрятанный внутри. Больше не было никаких трудностей с тем, чтобы пронести героин в клинику, – все равно что пронести пиццу (чем я тоже занимался). Спустя восемь дней после регистрации я вышел не меньшим наркоманом, чем был, когда туда приехал. Меня заставили подписать бумагу, подтверждающую, что я покидаю клинику «вопреки рекомендациям врачей».

Я посмотрел на бумажку и посмеялся.

– Знаете что? Если кому-то и следует покинуть это место, так это мне, потому что я проносил сюда наркотики, а вам не было до этого никакого дела. Вы не настроены всерьез помогать людям.

Но, разумеется, мне тогда никто бы и не смог помочь. Еще долгое время.

* * *

Состав Megadeth, записавший альбом So Far, So Good… So What!, и года не продержался, развалившись в конечном счете под натиском личностных конфликтов, обусловленных преимущественно наркотиками и алкоголем. Багаж Чака Билера включал в себя беспечного гитарного техника и его кореша по прозвищу «Гаджет».

Как-то вечером я зависал с Гаджетом, и мы пошли за героином. Одним из строжайших правил, касающихся покупки героина, было то, что ты никогда не носишь это дерьмо при себе. Ты носишь его в себе. Как только сделка завершена, воздушный шар попадал к тебе в рот. И таким образом, если тебя останавливала полиция, ты мог проглотить улику. Но что сделал Гаджет? Он запихнул свой шарик между сиденьями моего кабриолета Z28. Мы еще не успели отъехать, как к машине подбежали люди с оружием.

– Руки вверх, ублюдки!