Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

В зрелом возрасте я, по крайней мере, научился относиться к этой ситуации с юмором. В конце концов, вечно бороться с ветряными мельницами не получится, и с большим количеством работы и помощью тех, кто знает меня лучше всех, я научился ценить все, что есть у меня в жизни. Но в то время я был чертовски взбешен. За годы на меня вылили немало дерьма за то, что я никак не могу отпустить от себя Metallica. Некоторая критика весьма оправдана. Я знаю, есть те, кто смотрит на меня – в том числе Ларс и Джеймс – и говорят: «Почему ты просто не можешь радоваться тому, чего достиг?» И они правы. Продать двадцать миллионов копий – немалое достижение. Но это приблизительно половина того, что продали парни из Metallica – разумеется, мне обидно, ведь я должен был наслаждаться этим успехом вместе с ними.

Нужно находиться непосредственно в моей шкуре, чтобы понимать, каково это – чувствовать, что ты меняешь мир. А потом у тебя выбивают все это из-под ног, и каждый день ты видишь и слышишь вечные напоминания о том, что могло бы произойти, и мысли об этом преследуют тебя всю оставшуюся жизнь. И ты просто знаешь – просто, сука, знаешь – чего бы ты ни достиг, так или иначе, всегда будешь уступать Metallica.

Вот так я мыслил.

Я был словно парнем за рулем «пятой» BMW и ненавидел эту чертову машину, потому что сосед купил себе «семерку». Тебе никогда не победить в этой битве. Жалкое зрелище видеть, как ты пытаешься что-то изменить.

* * *

К тому времени, как мы уже вовсю гастролировали в поддержку альбома Countdown to Extinction, я шел верной дорогой к саморазрушению. Что-то одно никогда не провоцирует рецидив. Зависимость – гораздо более сложная штука. Я могу указать на множество факторов, способствующих тому, что в конечном итоге превратилось в ситуацию на грани жизни и смерти: разногласия с ребятами в группе, давление, которое испытываешь, кормя зияющую пасть, коей стали Megadeth, одиночество гастрольной жизни, отвращение к самому себе, которое я испытывал, когда был подростком, и оно периодически становилось занозой в заднице уже во взрослом возрасте. Можешь выбрать свой вариант.

По непонятной причине или комбинации причин однажды вечером я открыл мини-бар в отеле и залил в себя несколько бутылок пива. Рациональное объяснение было почти у меня в руках: я вкалывал как проклятый, скучал по жене и сыну; разумеется, заслужил выпить. И как бы там ни было, моей настоящей проблемой был порошок; а какой вред от пары бутылок пива?

И снова неверно.

Вскоре я уже шатался и ковылял, как Микки Рурк из фильма «Пьянь».

«А теперь пью за всех своих друзей!»

Только никаких друзей не было. Не совсем так. Только я да бутылка. Позже в туре я слег с больным горлом, и, возможно, следовало взять небольшой перерыв, но вместо этого, по настоянию менеджмента и руководителей лейбла, я продолжал усиленно работать, лечась сиропом от кашля с кодеиновой добавкой. Кодеин – это опиат, и довольно быстро я готовился к выступлениям, приняв сироп от кашля. Когда он закончился, я переключился на водку и 7Up, которую запивал коньяком. Пэм с Джастисом приехали ко мне в начале 1993-го, и она сразу же забеспокоилась. Во-первых, переживала за мое здоровье. Во-вторых, я стал ей физически противен.

– Ты воняешь, – говорила она. – От тебя несет, как от алкаша.

Используя свой проницательный ум алкоголика, я переключился на Диазепам, который является ни чем иным, как концентрированным алкоголем, во всяком случае, в том, что касалось воздействия на мозг. Поскольку я был рок-звездой, мне недостаточно выпить десять или двадцать таблеток; надо было выжрать пятьсот, а этого хватит, чтобы следующие пару лет быть обдолбанным. Но откуда я мог знать, что Диазепам имеет длительный период полураспада: он остается в организме, вырабатывая свое магическое действие, еще долгое время после усвоения организмом. Принимаешь одну таблетку, и на следующий день в тебе еще половина этой таблетки. И так далее. Его концентрация довольно быстро достигает смертельного уровня. Пэм стала меня подозревать и в конечном счете нашла мои запасы таблеток – пришлось ей признаться.

– Я устал от гастролей, устал от Megadeth, мне больше не в кайф… и ты не хочешь, чтобы я пил, поэтому я принимаю Диазепам.

– Ты должен прекратить, – сказала она. – Ты себя убьешь.

– Я знаю.

Я согласился выбросить таблетки. Пэм наблюдала, как я спускаю их в унитаз.