Мастер и Маргарита

Римский, сколько мог, овладел собою, взял телефонную трубку и сказал в нее:	Rimsky regained control of himself as well as he could, took the receiver of the phone, and said into it:
- Дайте сверхсрочный разговор с Ялтой.	'A super-urgent call to Yalta, please.'
"Умно!" - мысленно воскликнул Варенуха.	'Clever!' Varenukha observed mentally.
Но разговор с Ялтой не состоялся. Римский положил трубку и сказал:	But the conversation with Yalta did not take place. Rimsky hung up the receiver and said:
- Как назло, линия испортилась.	'As luck would have it, the line's broken.'
Видно было, что порча линии его почему-то особенно сильно расстроила и даже заставила задуматься. Подумав немного, он опять взялся за трубку одной рукой, а другой стал записывать то, что говорил в трубку:	It could be seen that the broken line especially upset him for some reason, and even made him lapse into thought. Having thought a little, he again took the receiver in one hand, and with the other began writing down what he said into it:
- Примите сверхмолнию. Варьете. Да. Ялта. Угрозыск. Да. "Сегодня около половины двенадцатого Лиходеев говорил мною телефону Москве, точка. После этого на службу не явился и разыскать его телефонам не можем, точка. Почерк подтверждаю, точка. Меры наблюдения указанным артистом принимаю. Финдиректор Римский".	Take a super-lightning. Variety. Yes. Yalta criminal investigation. Yes. 'Today around eleven thirty Likhodeev talked me phone Moscow stop After that did not come work unable locate by phone stop Confirm handwriting stop Taking measures watch said artiste Findirector Rimsky.'"
"Очень умно!" - подумал Варенуха, но не успел подумать как следует, как в голове у него пронеслось слово: "Глупо! Не может быть он в Ялте!"	'Very clever!' thought Varenukha, but before he had time to think well, the words rushed through his head: 'Stupid! He can't be in Yalta!'
Римский же тем временем сделал следующее: аккуратно сложил все полученные телеграммы и копию со своей в пачку, пачку вложил в конверт, заклеил его, надписал на нем несколько слов и вручил его Варенухе, говоря.	Rimsky meanwhile did the following: he neatly stacked all the received telegrams, plus the copy of his own, put the stack into an envelope, sealed it, wrote a few words on it, and handed it to Varenukha, saying:
- Сейчас же, Иван Савельевич, лично отвези. Пусть там разбирают.	'Go right now, Ivan Savelyevich, take it there personally.[5] Let them sort it out.'
"А вот это действительно умно!" - подумал Варенуха и спрятал конверт в свой портфель. Затем он еще раз на всякий случай навертел на телефоне номер Степиной квартиры, прислушался и радостно и таинственно замигал и загримасничал. Римский вытянул шею.	'Now that is really clever!' thought Varenukha, and he put the envelope into his briefcase. Then, just in case, he dialled Styopa's apartment number on the telephone, listened, and began winking and grimacing joyfully and mysteriously. Rimsky stretched his neck.
- Артиста Воланда можно попросить? -сладко спросил Варенуха.	'May I speak with the artiste Woland?' Varenukha asked sweetly.
- Они заняты, - ответила трубка	'Mister's busy,' the receiver answered in a