Мастер и Маргарита

гроба, затем кто-то в черной мантии, которого следующий выбежавший из черной пасти ударил в спину ножом. Внизу послышался сдавленный крик.	then came someone in a black mande, whom the next one to run out of the black maw stabbed in the back with a knife. A stifled cry was heard from below.
Из камина выбежал совсем почти разложившийся труп. Маргарита зажмурилась, и чья-то рука поднесла к ее носу флакон с белой солью. Маргарите показалось, что это рука Наташи.	An almost entirely decomposed corpse ran out of the fireplace. Margarita shut her eyes, and someone's hand held a flacon of smelling salts to her nose. Margarita thought the hand was Natasha's.
Лестница стала заполняться. Теперь уже на каждой ступеньке оказались, издали казавшиеся совершенно одинаковыми, фрачники и нагие женщины с ними, отличавшиеся друг от друга только цветом перьев на головах и туфель.	The stairway began to fill up. Now on each step there were tailcoaters, looking quite alike from afar, and naked women with them, who differed from each other only in the colour of their shoes and of the feathers on their heads.
К Маргарите приближалась, ковыляя, в странном деревянном сапоге на левой ноге, дама с монашески опущенными глазами, худенькая, скромная и почему-то с широкой зеленой повязкой на шее.	Coming towards Margarita, hobbling, a strange wooden boot on her left foot, was a lady with nunnishly lowered eyes, thin and modest, and with a wide green band around her neck for some reason.
- Какая зеленая? - машинально спросила Маргарита.	'Who is this . . . green one?' Margarita asked mechanically.
- Очаровательнейшая и солиднейшая дама,- шептал Коровьев, - рекомендую вам: госпожа Тофана, была чрезвычайно популярна среди молодых очаровательных неаполитанок, а также жительниц Палермо, и в особенности среди тех, которым надоели их мужья. Ведь бывает же так, королева, чтобы надоел муж.	'A most charming and respectable lady,' whispered Koroviev, 'I commend her to you: Madame Tofana.[5] Extremely popular among young, lovely Neapolitans, as well as the ladies of Palermo, especially those of them who had grown weary of their husbands. It does happen, Queen, that one grows weary of one's husband . . .'
- Да, - глухо ответила Маргарита, в то же время улыбаясь двум фрачникам, которые один за другим склонялись перед нею, целуя колено и руку.	'Yes,' Margarita replied in a hollow voice, smiling at the same rime to two tailcoaters who bent before her one after the other, kissing her knee and hand.
- Ну вот, - ухитрялся шептать Коровьев Маргарите и в то же время кричать кому-то:- Герцог, бокал шампанского! Я восхищен! Да, так вот-с, госпожа Тофана входила в положение этих бедных женщин и продавала им какую-то воду в пузырьках. Жена вливала эту воду в суп супругу, тот его съедал, благодарил за ласку и чувствовал себя превосходно. Правда, через несколько часов ему начинало очень сильно хотеться пить, затем он ложился в постель, и через день прекрасная неаполитанка,	'And so,' Koroviev managed to whisper to Margarita and at the same rime to cry out to someone: 'Duke! A glass of champagne? I'm delighted! . . . Yes, so then, Madame Tofana entered into the situation of these poor women and sold them some sort of water in little vials. The wife poured this water into her spouse's soup, he ate it, thanked her for being so nice, and felt perfectly well. True, a few hours later he would begin to get very thirsty, then go to bed, and a day later the lovely Neapolitan who had fed her husband soup would be free as the