Мастер и Маргарита

травами.
Насвистывая какую-то тихую песенку, всадник неспешной рысью пробирался по пустынным улицам Нижнего Города, направляясь к Антониевой башне, изредка поглядывая на нигде не виданные в мире пятисвечия, пылающие над храмом, или на луну, которая висела еще выше пятисвечий.	Whistling some quiet song, the rider made his way at an unhurried trot through the deserted streets of the Lower City, heading for the Antonia Tower, glancing occasionally at the five-branched candlesticks, such as the world had never seen, blazing above the temple, or at the moon that hung still higher than the five-branched candlesticks.
Дворец Ирода Великого не принимал никакого участия в торжестве пасхальной ночи. В подсобных покоях дворца, обращенных на юг, где разместились офицеры римской когорты и легат легиона, светились огни, там чувствовалось какое-то движение и жизнь, передняя же часть, парадная, где был единственный и невольный жилец дворца - прокуратор, -вся она, со своими колоннадами и золотыми статуями, как будто ослепла под ярчайшей луной. Тут, внутри дворца, господствовали мрак и тишина.	The palace of Herod the Great took no part in the solemnities of the Passover night. In the auxiliary quarters of the palace, facing to the south, where the officers of the Roman cohort and the legate of the legion were stationed, lights burned and there was a feeling of some movement and life. But the front part, the formal part, which housed the sole and involuntary occupant of the palace - the procurator - all of it, with its columns and golden statues, was as if blind under the brightest moon. Here, inside the palace, darkness and silence reigned.
И внутрь прокуратор, как и говорил Афранию, уйти не пожелал. Он велел постель приготовить на балконе, там же, где обедал, а утром вел допрос. Прокуратор лег на приготовленное ложе, но сон не пожелал прийти к нему. Оголенная луна висела высоко в чистом небе, и прокуратор не сводил с нее глаз в течение нескольких часов.	And the procurator, as he had told Aphranius, would not go inside. He ordered his bed made up on the balcony, there where he had dined and where he had conducted the interrogation in the morning. The procurator lay on the made-up couch, but sleep would not come to him. The bare moon hung high in the clear sky, and the procurator did not take his eyes off it for several hours.
Примерно в полночь сон наконец сжалился над игемоном. Судорожно зевнув, прокуратор расстегнул и сбросил плащ, снял опоясывающий рубаху ремень с широким стальным ножом в ножнах, положил его в кресло у ложа, снял сандалии и вытянулся. Банга тотчас поднялся к нему на постель и лег рядом, голова к голове, и прокуратор, положив собаке руку на шею, закрыл наконец глаза. Только тогда заснул и пес.	Approximately at midnight, sleep finally took pity on the hegemon. With a spasmodic yawn, the procurator unfastened and threw off his cloak, removed the belt girded over his shirt, with a broad steel knife in a sheath, placed it on the chair by his couch, took off his sandals, and stretched out. Banga got on the bed at once and lay down next to him, head to head, and the procurator, placing his hand on the dog's neck, finally closed his eyes. Only then did the dog also fall asleep.
Ложе было в полутьме, закрываемое от луны колонной, но от ступеней крыльца к постели тянулась лунная лента. И лишь только прокуратор потерял связь с тем, что было вокруг него в действительности, он	The couch was in semi-darkness, shielded from the moon by a column, but a ribbon of moonlight stretched from the porch steps to the bed. And once the procurator lost connection with what surrounded him in reality, he