Мастер и Маргарита

Левий Матвей. Окошко подвала было открыто, и если бы кто-нибудь заглянул в него, он удивился бы тому, насколько странно выглядят разговаривающие. На Маргарите прямо на голое тело был накинут черный плащ, а мастер был в своем больничном белье. Происходило это оттого, что Маргарите решительно нечего было надеть, так как все ее вещи остались в особняке, и хоть этот особняк был очень недалеко, конечно, нечего было и толковать о том, чтобы пойти туда и взять там свои вещи. А мастер, у которого все костюмы нашли в шкафу, как будто мастер никуда и не уезжал, просто не желал одеваться, развивая перед Маргаритой ту мысль, что вот-вот начнется какая-то совершеннейшая чепуха. Правда, он был выбрит впервые, считая с той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой).	on the terrace. The basement window was open, and if anyone had looked through it, he would have been astonished at how strange the talkers looked. Margarita had a black cloak thrown directly over her naked body, and the master was in his hospital underwear. The reason for this was that Margarita had decidedly nothing to put on, because all her clothes had stayed in her house, and though this house was very near by, there was, of course, no question of going there to take her clothes. And the master, whose clothes were all found in the wardrobe as if he had never gone anywhere, simply did not want to get dressed, developing before Margarita the thought that some perfect nonsense was about to begin at any moment. True, he was clean-shaven for the first time since that autumn night (in the clinic his beard had been cut with clippers).
Комната также имела странный вид, и что-нибудь понять в хаосе ее было очень трудно. На ковре лежали рукописи, они же были и на диване. Валялась какая-то книжка горбом в кресле. А на круглом столе был накрыт обед, и среди закусок стояло несколько бутылок. Откуда взялись эти яства и напитки, было неизвестно и Маргарите и мастеру. Проснувшись, они все это застали уже на столе.	The room also had a strange look, and it was very hard to make anything out in its chaos. Manuscripts were lying on the rug, and on the sofa as well. A book sat humpbacked on an armchair. And dinner was set out on the round table, with several botdes standing among the dishes of food. Where all this food and drink came from was known neither to Margarita nor to the master. On waking up they found everything already on the table.
Проспав до субботнего заката, и мастер, и его подруга чувствовали себя совершенно окрепшими, и только одно давало знать о вчерашних приключениях. У обоих немного ныл левый висок. Со стороны же психики изменения в обоих произошли очень большие, как убедился бы всякий, кто мог бы подслушать разговор в подвальной квартире. Но подслушать было решительно некому. Дворик-то этот был тем и хорош, что всегда был пуст. С каждым днем все сильнее зеленеющие липы и ветла за окном источали весенний запах, и начинающийся ветерок заносил его в подвал.	Having slept until sunset Saturday, the master and his friend felt themselves thoroughly fortified, and only one thing told of the previous day's adventure - both had a slight ache in the left temple. But with regard to their minds, there were great changes in both of them, as anyone would have been convinced who was able to eavesdrop on the conversation in the basement. But there was decidedly no one to eavesdrop. That little courtyard was good precisely for being always empty. With each day the greening lindens and the ivy outside the window exuded an ever stronger smell of spring, and the rising breeze carried it into the basement.
- Фу ты черт, - неожиданно воскликнул мастер, - ведь это, подумать только, - он затушил окурок в пепельнице и сжал голову	'Pah, the devil!' exclaimed the master unexpectedly. 'But, just think, it's . . .' he put out his cigarette butt in the ashtray and pressed