Мастер крушений

– Господин де Френель, – заговорил Тибо, – ваше письмо Фенелону…

– Чайка хорошо сработала, не правда ли? Хе-хе, славная птица. А какой размах крыльев? – Клеман широко раскинул руки. Он был в неподдельном восхищении. И тут же прибавил со всей серьезностью: – Не стану ходить вокруг да около, Тибо. Твой отец этого бы не одобрил. Скажу прямо: симптомы болезни Альберика не были характерны для гастроэнтерита. Диарея, рвота, невыносимые боли. Не будем себя обманывать: никто еще не умирал от несварения желудка.

– Белладонна?

– Нет, она убивает в три минуты, а он, бедный, долго мучился.

– А пульс? Каким был пульс?

– Необычным.

– Замедленным?

– Крайне.

– Аконит?

– Подумай еще. Головокружение, холодный пот, конвульсии. Альберик видел все в зеленом цвете.

– Понял. Дигиталис.

– Именно. Дигиталис пурпурный. Очень красивый цветок. Доктор Фуфилье прописывал его королю, чтобы выровнять сердцебиение.

– Но не доктор же Фуфилье?..

– Нет, конечно нет. Хотя…

– Хотя что? – встрепенулся Тибо.

– У меня возник вопрос, откуда взялись проблемы с сердцем. Альберик всегда отличался железным здоровьем.

– И что же?

– А вот что, Тибо. Предположим, Альберику сначала начал давать дигиталис его… как бы это сказать?

– Врач?

– Нет. Убийца. Будем называть вещи своими именами. Убийцу – убийцей. Это важно, Тибо. Так вот, предположим, что дигиталис сначала тайком подсыпа́л убийца, желая нарушить сердцебиение. Фуфилье, обнаружив проблему, с наилучшими намерениями прописывает дигиталис как лекарство. Он успешно лечил им весной сапожника, а осенью – скрипичных дел мастера и хвастал этим направо и налево.

– Вы хотите сказать, что пристрастие Фуфилье к дигиталису было известно?

– Именно. О нем знали все, в том числе и… и…

– Убийца, – едва слышно произнес Тибо.

– Браво. В случае Альберика, если следовать нашему предположению, дигиталис, помноженный на дигиталис, – слишком большая доза. Она оказалась…

– Смертельной, – закончил Тибо.

– Да. Такая, что добавь щепотку в любой момент – и смерть неизбежна.

Тибо, бледный как полотно, нашел руку Эмы и сжал ее.

– Или, – продолжал де Френель, – убийца мог заменить прописанный Фуфилье дигиталис на более ядовитый. Использовать листья не второго года, а первого. Сорванные со стебля, а не растущие из земли. Дикие растения, а не садовые. Это несложно.

Предположение наставника буквально раздавило Тибо.

– Замысел удался, – закончил Клеман. – Во-первых, смерть выглядела совершенно естественно. Во-вторых, если у кого-то возникли бы подозрения, вина легла бы на Фуфилье, который, как известно, не великий целитель, но при этом, конечно же, и не…

– Убийца.

– Да, это так.

– А противоядие? Есть же противоядие.

– Нет, действенного противоядия не существует. – Клеман выглядел еще несчастнее, чем принц Тибо. – Я заставил его выпить крепкий-крепкий кофе, такой, какой ты когда-то любил, мой мальчик. Лучший напиток при таких обстоятельствах и к тому же не привлекающий внимания.

– И что же?

– Желудок сразу же вернул его.

Тибо расстегнул воротник, он задыхался в слишком тесной одежде.

– Неужели?! Неужели, господин де Френель, у нас произошло убийство?! Никогда! Никогда у нас…

– Да, да, – прервал его де Френель, – это меня всегда и пугало…

– Что именно?

– Твоя доброта.

– Но…

– Твоя доброта застит тебе глаза. Почему, как ты думаешь, мы изучали с тобой ядовитые травы в саду? Нет, помолчи, дай мне сказать. Тебя-то, Тибо из Королевства Краеугольного Камня, я знаю как собственный карман! – Клеман де Френель погрозил ученику пальцем. – Твоя доброта – лучшее оружие твоих врагов. Никакие мечи с ней не сравнятся. Возьми свои отношения с братом. Он ставит тебе подножку – ты прощаешь. Бьет из-за угла – ты не веришь, что это он. Так уж сложились ваши отношения. Если не изменишься ты, не изменится он.

– Вы хотите сказать, что Жакар стал убийцей?

Френель взглянул на Тибо с такой суровостью, что она походила больше на гнев. Он соединил кончики пальцев, потом развел их, потом снова соединил и вместо ответа спросил:

– Помнишь?

– Что именно?

– Ваши уроки фехтования?

– Да, конечно.

Каждый житель королевства, достигнув возраста пятнадцати лет, проводил лето в скалистом Френеле и учился владеть шпагой, кинжалом и луком на тот случай, если острову придется вдруг обороняться. Использование оружия было разрешено только в учебных целях и только три месяца в году. Но сыновья короля учились круглый год, мальчиками они бросали дротики, подростками тренировались в фехтовании и стрельбе из лука. Ремесло короля опасно даже на самом мирном острове, оно требует искусной твердой руки.