Мастер серийного самосочинения Андрей Белый

С самого начала «Воспоминаний о Блоке» Белый описывает сходство своих и Блока мистических порывов и метафизических умозрений. При этом он предоставляет Блоку быть идеологическим и лирическим голосом этого единения и истинным оформителем душевного настроя, заревого ожидания, охватывавшего их обоих. Показателен отзыв Белого о восприятии стихов Блока той эпохи:

Чтобы понять впечатление от этих стихов, надо ясно представить то время: для нас, внявших знакам зари, нам светящей, весь воздух звучал, точно строчки А. А.; и казалось, что Блок написал только то, что сознанию выговаривал воздух; розово-золотую и напряженную атмосферу эпохи действительно осадил он словами[445].

Здесь Блок предстает основным выразителем тех представлений и идей начала века о преображении жизни, которые в других работах высказываются Белым как содержание его собственного экзистенциального настроя – в статьях того периода, в более поздних мемуарах о том же периоде («На рубеже двух столетий») и в «Почему я стал символистом…» Мемуары «На рубеже двух столетий» в основном посвящены описанию восстающих зорь новой жизни и символистской борьбы со старым бытом, позитивизмом отцов. Вот несколько отрывков, представляющих миросозерцание Белого в ту эпоху:

Именно я изучил изжитость профессорской квартирочки, поднесенной мне, профессорскому сынку <…> и уже пятиклассником я знал: жизнь славной квартиры – провалится; провалится и искусство, прославляемое этой квартирою <…>[446].

<…> мой отказ от ряда «обидных ясностей» ползучего эмпиризма в ту пору скорее напоминает действие революционера, бьющего по данным стабилизации, бьющего чем попало, лишь бы не соглашаться покорной овечкою с объяснениями, которые в ряде десятилетий сказали несостоятельность <…>[447].

Еще штрих: я всегда ощущал рубеж столетий между собою и бытом; и мне всегда стояла проблема борьбы с обстанием <…>.

Дети рубежа и не могли перейти в начало века, не сказав «нет» этому веку<…> была твердейшая уверенность в том, что отцами подаваемое «да» никуда не годится[448].

В «Воспоминаниях о Блоке», начало которых описывает ту же атмосферу рубежа веков, Белый выделяет Блока как истинного выразителя духа и сущности времени, подчеркивая его чуткий слух и ясность видения. Белый утверждает:

А. А. видел трезво в те годы: вопросы, встающие в нас, все вращаются около рокового вопроса: быть или вовсе не быть новой фазе в развитии человеческих отношений и в восприятии мира; свалиться иль не свалиться в канаву гниющего позитивизма[449].

В первой части «Воспоминаний о Блоке» Белый обосновывает авторитет Блока, его духовное старшинство и утверждает его первенство в воплощении общих им обоим устремлений. В других случаях Белый в сходных терминах характеризует собственный юношеский символизм рубежа веков. Вот заявление о себе начала века из «Почему я стал символистом…»: