Мастодония

Декер высадил Теннисона у клиники. Джейсон немного постоял у крыльца, глядя, как исчезает вдали громыхающая колымага. Когда машина скрылась за поворотом, он повернулся и собрался было отправиться к себе, но совершенно неожиданно для самого себя вдруг передумал и пошел в сад – тот самый, который обнаружил в первый день своего пребывания в Ватикане.

Сумерки ласковой пеленой окутывали сад, здесь царили нежность и странный, терпкий аромат поздних цветов. Сад был похож на тускло освещенную театральную сцену на фоне темно-лилового занавеса отвесных гор. Оглядывая сад, Теннисон понял, почему его потянуло сюда: это было самое подходящее место, где можно было попрощаться с уходящим прекрасным днем. Самое интересное – пока он не пришел сюда, он не понимал, как прекрасен был этот день.

«Не Декер ли, – подумал он, – сделал этот день таким замечательным?»

Но тут же прогнал эту мысль. Дело было, конечно, не в Декере. Кто такой Декер? Просто новый знакомый – человек, который никак не связан с Ватиканом и поэтому немного непохожий на тех, с кем ему приходилось встречаться до сих пор. Но все-таки в нем было что-то такое, чего Теннисон пока понять не мог.

По вымощенной гравием дорожке к Теннисону подкатился робот.

– Добрый вечер, сэр, – проговорил он.

– Добрый вечер и тебе, – ответил Теннисон. – Прости, сразу не узнал тебя. Ты – садовник. Как поживают розы?

– Неплохо, неплохо, – ответил робот. – Большинство уже отцветает, но еще есть несколько бутонов. Через пару дней будут цветы. Чайные розы, очень красивые. Приходите полюбоваться на них.

– Непременно, – пообещал Теннисон.

Робот двинулся вперед в сторону калитки, но вдруг резко обернулся:

– Новости слышали, сэр?

– Не уверен. О каких новостях ты говоришь?

– О, сэр, значит, не слышали! Слушательницу Мэри собираются канонизировать.

– Канонизировать? То есть объявить святой?

– Именно, – подтвердил робот. – Ватикан так думает…

– Но, прости, людей не канонизируют, пока они живы! Проходит какое-то время после смерти, пока…

– Я про это ничего не знаю, сэр. Но та, что нашла рай…

– Погоди-ка, садовник, постой минутку. Где ты об этом слышал? Кто об этом говорит?

– Ну, вся община в Ватикане. Она будет нашей первой святой. Все считают, что это просто превосходная идея. Наша первая святая, сэр. До сих пор у нас не было святых, а теперь будет своя святая и…

– Ну а кардиналы? А его святейшество что думает по этому поводу?

– Не знаю, сэр. Мне таких вещей знать не положено. Мое дело маленькое. Но все говорят. Вот я и подумал, что вам будет интересно.

В знак прощания робот поднял руку, в которой были зажаты садовые ножницы, и удалился по дорожке, ведущей к калитке, а Теннисон остался в саду один-одинешенек.

Легкий ветерок обдал его лицо ароматом вечерних цветов и вывел из задумчивости.

– Боже милостивый, – сказал Теннисон вслух, обращаясь к самому себе, – теперь с ней совсем сладу не будет!

Глава 17

Настала ночь. В библиотеке погасили свет. Единственная лампа горела над столом Джилл. Двое ее помощников уже ушли – один по церковным делам, а второй – за сэндвичами и стаканом молока для Джилл.

Джилл отодвинула в сторону стопку бумаг – записи, над которыми она работала, – и, откинувшись на спинку стула, заложила руки за голову. Посидела так, потом руками обняла плечи и поежилась.

«Где же это может быть и как это может быть? – думала она. – Что это за места такие – за пределами времени и пространства?»

Она всеми силами пыталась сконцентрировать свои познания о подобных вещах, но ей было совершенно не от чего оттолкнуться, не за что ухватиться, а в здешних записях не было ничего такого, что могло бы облегчить эту задачу. Одно было ясно – иногда роботы отправлялись в путешествия за пределы пространственно-временно́го континуума на кораблях собственной конструкции, приводимых в движение энергией мысли, силой разума. Она не была в этом уверена, но из записей следовало именно это.

«Господи боже, – покачала головой Джилл, – ну и угораздило же меня влезть во все это! И как только я позволила, чтобы меня в это втянули?»

Теперь было ясно: она ни за что не сможет отказаться от этой работы, не захлопнет раскрытую на середине книгу. Она обязана узнать – а узнать надо так много… А ведь Джейсон ее именно об этом предупреждал – следовало прислушаться к его словам. «Ты втянешься, – говорил он, – и не сможешь оторваться».

Работала она настолько добросовестно, что даже неутомимые помощники пытались отговорить ее от такой скрупулезности. Один из роботов посоветовал ей прочитать все записи от начала до конца, не углубляясь в мелочи. Но она была убеждена, что без этих самых мелочей ей не удастся составить общую картину.

«Подходят ли для таких мест понятия „где“ и „когда“? – думала Джилл. – Может, там другое „где“ и „когда“? Нет, это неправильно. Это за пределами разума, за границей понимания. Может быть, эти места где-то в районе завихрений магнитных бурь и там обитают небиологические существа – не только живые, но и разумные, хотя даже представить себе такой разум невозможно».