Мать многоликих (СИ)

Она с хриплым мычанием напрягает все силы, и у нее получается – патока постепенно отпускает. Ула обессиленно падает на землю, едва успев выставить перед собой руки, и, боясь снова угодить в патоку, на карачках отползает подальше. Замершие рядом Йоварс и другой рыбак изумленно смотрят на освободившуюся девушку и тут же пытаются повторить ее успех. Пока они тужатся и пыхтят, Ула встает на ноги. Колени у девушки дрожат. Она порывается бежать за многоликими, но вспоминает о маме и бросается в пылающую деревню.

Оказывается, не одну ее оставили в живых. Тут и там встречаются замершие в нелепых позах сельчане, и что удивительно, – все как один молодые, не старше двадцати. Видя Улу, они жалостливо ноют: помоги, мол, – но Ула не обращает на них внимания. Ей надо найти маму.

Она находит ее у своего дома. Дом почти догорел, мертвая мама лежит посреди двора. Ула падает ей на грудь и плачет. А вокруг трещит огонь, стонут заколдованные парни и девушки, лают псы, кричат гуси, и черные жирные столбы дыма уходят в равнодушное небо.

Постепенно выжившие высвобождаются из колдовской патоки. Кто-то, как безумный, носится по деревне, ища родных, кто-то, уже найдя, принимается их оплакивать, кто-то неподвижно стоит посреди горящей улицы и смотрит прямо перед собой.

К Уле подбегает Йоварс.

Й о в а р с. Вот ты где. (Пытается поднять девушку на ноги.) Пойдем. Здесь нельзя оставаться.

У л а. (Потерянно.) Что?

Й о в а р с. Пойдём, говорю. Они могут вернуться.

У л а. Кто?

Й о в а р с. (Раздраженно.) Кто-кто? (Машет рукой в сторону тракта.) Эти! С рожами!

У л а. Зачем им возвращаться?

Й о в а р с. Не знаю. Но дважды и дураку не везёт. Бежим в лес!

У л а. (Все так же потерянно.) Они забрали Ониса.

Й о в а р с. Не только его. Хиру тоже. Вообще всех детей забрали.

У л а. А с мамой твоей что?

Секунду Йоварс с мукой в глазах смотрит на нее, потом поворачивает лицо к своему дому, стоящему по соседству. Вместо дома там дымящееся пепелище. Ула все понимает и снова опускает голову маме на грудь.

У л а. Зачем им дети?

Й о в а р с. (Нетерпеливо пытаясь поднять ее на ноги.) Пойдём.

У л а. (Устало.) Оставь меня.

Йоварс вертит головой и кричит кому-то.

Й о в а р с. Эй, ты! Алис! Иди помоги.

Юноша, к которому он обращается, даже не поднимает головы – шатаясь, бредет по улице; рубаха его в крови.

У л а. (Потерянно.) Видел, там, в клетях, не только наши были? Чужие тоже.

Й о в а р с. Видел.

У л а. О Четверо! Как же ему, наверное, страшно!

Й о в а р с. Так, хватит!

Он обхватывает Улу под мышками и тащит со двора. Девушка начинает вырываться – сначала вяло, потом все более отчаянно.

У л а. (Разозлившись.) Пусти! Ни в какой лес я не пойду. Мне Ониса вызволять!

Й о в а р с. Дура! Как его вызволишь?

У л а. Ему же страшно сейчас! Не слышал, что ли, как он кричал?

Й о в а р с. Дура. Ну, дура же круглая… Да прикончат они тебя, пойми! Сейчас не прибили – во второй раз точно прибьют!