Мать многоликих (СИ)

Многоликие убивают заколдованных рыбаков одного за другим. Рожи их гнусно-веселы. Беспомощные рыбаки заунывно стонут. Когда к очередному несчастному приближается дикарь, он изо всех дергается, преодолевая чудовищное сопротивление, как в илистом болоте, затем кинжал пронзает плоть, и стон на миг снова становится криком, только на сей раз криком боли, – рыбак сразу же затихает, глаза его мутнеют, теряют блеск, и безжизненное тело, окончательно обмякнув, начинает медленно оседать.

Убивают даже струсившего рыбака, который, увидев, что стало с его товарищами, пытается уползти. Но нет, не получается, его немедленно обнаруживают, настигают и приканчивают. Перед смертью он громко умоляет о пощаде.

Вскоре в живых остается только Ула, Йоварс и еще один рыбак, тоже подросток. Многоликие почему-то не трогают их. Ула с трудом косится на Йоварса. Он тоже ничего не понимает.

Один из многоликих останавливается вдруг прямо напротив Улы и начинает ее осматривать. На лице его брезгливо-ненавидящее выражение, кажется, он решает, оставлять девушку в живых или все-таки убить. Низкий многоликий, прохаживающийся за его спиной, говорит ему.

Н и з к и й__м н о г о л и к и й. Ау-ра кахэ. Брова.

Многоликий, рассматривающий Улу, не оборачиваясь пренебрежительно отзывается.

М н о г о л и к и й. Ше брова! Дэк мханэ.

Из проулков показываются еще многоликие. Вскоре их становится так много, что в глазах у девушки начинает рябить. Вся эта лохматая, воняющая потом и кислятиной ватага не спеша движется вдоль деревни, на заколдованных подростков никто почти не обращает внимания.

Потом из широкого проулка чуть в стороне показывается огромный, в два человеческих роста, варан с ядовито-желтой полосой, протянувшейся вдоль хребта. Варан оседлан, и седло это напоминает трон, сооруженный из гнилых изогнутых ветвей. На троне восседает женщина, облаченная в зеленоватые шкуры; это Мать многоликих. На вид ей около сорока, кожа бледна, как у утопленника, в углах рта – глубокие складки. Взгляд ее блуждает и вдруг останавливается на Уле – цепкий немигающий опасный взгляд женщины, привыкшей убивать. Ула не выдерживает – отводит глаза. Она чувствует какую-то влагу на ногах – преодолевая колдовское сопротивление, опускает немного голову и обнаруживает, что обмочилась самым постыдным образом, – по голым икрам бегут желтоватые струйки, на земле вокруг стоп – мокрое пятно.

Когда она снова осмеливается поднять глаза, Мать многоликих больше не глядит на нее. Женщина на гигантском варане, сощурившись, смотрит куда-то в сторону реки. Потом она махает туда рукой.