Мать многоликих (СИ)

Ула плачет, уткнувшись носом Лирису в плечо, и повторяет с жалобной благодарностью.

У л а. Если бы не ты… Если бы не ты…

Сцена вторая

Ула, подставив Лирису плечо, идёт по лесной тропе. Лирис очень плох, если б не поддержка Улы, на ногах ему не удержаться. Голова его перевязана, справа повязка набухла от крови. Ула вдруг замечает на обочине торбу и топор.

У л а. (Смотря на находку.) Гляди! Йоварс, наверное, оставил.

Л и р и с. (Равнодушным голосом.) Неважно. Всё равно не унесём.

У л а. Там может быть еда.

Ула останавливается и аккуратно приваливает Лириса к стволу дерева.

У л а. Я мигом.

Она бежит к торбе и, сев на корточки, принимается ее потрошить. Находит завернутое в тряпицу вяленое мясо, три яблока и флягу. Все, кроме фляги, перекладывает себе в торбу. Потом возвращается к Лирису и, отвинтив крышку, подносит горлышко фляги к губам Лириса.

У л а. Попей.

Лирис с трудом делает пару глотков и кашляет; лицо у него перекошено от боли. Ула поддерживает его, чтоб не упал, а когда кашель обрывается, пьет из фляги сама.

У л а. Нам бы только наших догнать, а там – не пропадём.

Л и р и с. (Виновато.) Я, кажется, не дойду.

У л а. (Мягко.) Ты это брось! Ещё как дойдёшь.

Л и р и с. Нет. Видно, всё-таки убил он меня.

У л а. (Напряженно смеясь.) Так что я, с мертвецом сейчас разговариваю, да?

Лирис смотрит на нее очень серьезно. Улыбка Улы превращается в гримасу.

У л а. (Озлобленно.) И слышать не хочу! Дойдешь, и всё! Понял?

Л и р и с. (Мягко.) Ула…

У л а. (Резко.) Молчи!

Ула торопливо подставляет Лирису плечо и насилу выводит на тропу.

У л а. (Сурово.) Давай, правую ногу вперёд!

Л и р и с. (Делая первый шаг, просяще.) Ула, не стоит это того.

У л а. Давай, давай! Нам еще домиловаться надо – забыл?

Лирис, с трудом переставляя непослушные ноги, принимается хохотать – выходит как-то горько.

Пара медленно, но верно отвоевывает у тропы шаг за шагом.

Сцена третья

Ула и Лирис долго идут по лесу.

Переходят вброд небольшую реку.

Минуют сожженный дотла домик лесничего.

Подолгу отдыхают на привалах; на одном из привалов у них происходит разговор.

Л и р и с. Мы сильно отстаём. С каждым часом всё больше.

У л а. Ничего, рано или поздно догоним.

Л и р и с. Что-то мне совсем поплохело.

У л а. (Сделав вид, что не услышала.) К тому же они знают, что мы за ними идём. Значит, могут и подождать.

Л и р и с. Не будут они ждать.

У л а. Почему?

Л и р и с. Фелита.

У л а. В пекло Фелиту! Без Фелиты разберутся, что делать! Их и без того осталось – раз-два и обчёлся.

Л и р и с. (Задумчиво.) Да-а, убавилось нас, и серьёзно. Будто порчу кто навёл. Как теперь детей вызволять?

У л а. Об этом потом думать будем. Сейчас главное – догнать ребят, сохранить то, что осталось от отряда.

Л и р и с. А потом?

У л а. Там видно будет… Ну, что? Отдохнул?

Пара поднимается, перекидывает через плечи торбы, берёт топоры и идёт дальше.

Сцена четвертая

Стемнело. Ула и Лирис бредут по дороге. Слева от них – лес, справа – холмистый луг, на котором пасётся огромный табун. Табунщиков нет.

Впереди, за подъёмом не видно, пылает очередная деревня, сквозь которую прошли многоликие. В небо поднимаются, закручиваясь в спирали, черные столбы дыма.