Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Феодосий Косой, опираясь на учение Христа, также отрицал всякую иерархию и категорически отвергал любой авторитет, любую власть. Призывал к самовластию человека и равенству, отрицанию частной собственности. И вот что писал Феодосий в XVI в.: «В церквах попы учат… земских властей боятися и дани даяти им <…> не подобает в христианех властем быть и не подобает же повиноватися властям и попам».

Таким образом, на смену официальной власти, церкви, собственности должны прийти небольшие общины равных верующих без угнетения, без иерархии, как было это у первых христиан. Вместо официального государственного закона и авторитета провозглашалась безграничная внутренняя свобода человека, внутренний разум, внутренняя любовь и — никаких государственных границ. Феодосий Косой отрицал деление на разные страны, писал: «Веи людие едино суть у бога, и татарове, и немцы, и прочий языцы» — в развитие космополитической евангельской мысли о том, что «нет ни эллина, ни иудея». Он призывал крепостных выйти из своей неволи, уничтожить её, как евреи когда-то вышли из египетского рабства. Создать общество, в котором люди будут равны, независимо от их национальности. Необходимо обобществить все имущества, говорил Феодосий Косой, отдавать в общины всё свое состояние. Все люди должны трудиться и жить лишь плодами своего, а не чужого труда.

Как мы видим, это уже вполне себе такое развернутое и продуманное анархическое и коммунистическое учение, только, повторяю, за двести-триста лет до того, как появилось само слово «анархизм». И оно прямо выросло из чтения Евангелия, из реформационных движений. В данном случае, уже на Руси.

Но если мы опять прыгнем через несколько столетий, — из XVI в XVII–XVIII века, то увидим, что на Руси понемногу распространялась грамотность среди народа, с одной стороны и, с другой стороны, происходили раскол церкви, гонения Петра I на церковь. Вспомним слова Достоевского: «После Петра наша церковь “в параличе”». То есть фактически, Пётр уничтожил церковь как самостоятельный живой институт, превратив её в государственный, в духе протестантов, департамент во главе с обер-прокурором Синода. И значительная часть населения и духовных исканий, христианских исканий людей, ушла в оппозицию. То есть Пётр, по общему и вполне резонному сознанию народа, был — Антихрист; а официальная церковь оккупирована властью. (Об этом есть довольно неплохой роман Дмитрия Мережковского «Пётр и Алексей».) Мы знаем, что Пётр отменил тайну исповеди: священники должны были стучать на своих прихожан, а прихожане должны были два раза в год ходить получать справку об исповеди, что, конечно, вело к девальвации самогО этого таинства.

И в результате, с другой стороны, возникает мощнейшее движение сопротивления, оно усиливается в начале XIX в., в связи с распространением грамотности и Библии в русском народе. Мы знаем, что в Европе запрещалось читать мирянам Библию до Лютера, до XVI в. Лютер начал процесс перевода Библии на национальные языки (попутно создав литературный немецкий): это важнейшая идея, что каждый сам читает Библию, каждый сам общается с Богом. В России же до XIX в. запрещалось её читать обычным людям, во избежание ересей. Но наступает эпоха Александра I: возникает по европейским протестантским образцам Библейское общество, распространяется мысль о том, что Библия должна дойти до людей, происходит рост грамотности. И это вызывает колоссальный рост сектантства в духе анархистского христианства, особенно в XIX в. Люди читают Библию и вдруг с изумлением и ужасом видят, что там написано совсем не то, что официальные попы проповедуют в казённых церквях!