Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Я хочу сразу сказать (и я на прошлой лекции специально это оговорил), что на нашем курсе я сразу оставляю в стороне формы народного анархического творчества. Если говорить о Руси, то это и городское вече — практика прямой демократии полисного типа, народных собраний; это сельская община, многовековая замечательная практика коллективной взаимопомощи, мирского самоуправления и то, к чему потом успешно будут апеллировать анархисты-народники; это казачество — та сила, которая изначально была совершенно революционной (идея казачьего круга, самоуправления, повстанчества), и которая устраивала восстания, и только в XVII–XVIII веке была интегрирована во власть и стала оплотом самодержавия. Я оставляю в стороне и вече, и общину, и казаков — все это отдельные сюжеты, но, повторюсь, я не социолог и не социальный историк, по крайней мере, в данном случае. Наш курс называется «История анархических учений и движений», — поэтому я упоминаю про вече, про общину, про казаков, как про то, без чего вообще нельзя говорить об истоках анархизма на Руси, но мы сразу обращаемся собственно к мыслителям и к ересям.

На Руси, как ни странно, очень рано, тогда же, когда и на Западе, то есть в XIV–XV веках, зарождается то, что называется Пред-Реформация. Реформация, как известно, — это XVI век, но на Западе ей предшествовали Джон Уиклиф, лолларды в Англии, всем известный Ян Гус в Чехии, — неудачные реформаторы, «неудавшиеся Лютеры». Сожжённые, репрессированные. То же самое происходит на Руси, только в очень скромных масштабах (учитывая, как мало было на Монгольской Руси городов и грамотеев). В XV и XVI веках на Руси появляется ряд ересей, в основном, в крупнейших городах (Москве и Новгороде), конечно, и среди немногочисленных интеллектуалов. И эти ереси — «стригольники», «жидовствующие», — критикуют официальную церковь, власть, догматику, богословие с разной степенью радикализма. Это пока ещё всё не совсем анархизм, но среди этих ересей выделяются некоторые люди и мыслители, о которых следует сказать особо.

Я хочу сначала два слова вам сказать об одном замечательном человеке, который не был анархистом, но очень близко к нему подошёл. Это боярин (!) XVI века Матвей Башкин. Знаменитая ересь Матвея Башкина. О нём вы можете найти в разных словарях, учебниках хорошо, если две-три странички, совсем немного. Я скажу о нём два слова. Он внимательно и вдумчиво читал Евангелие. Читал-читал, и пришёл к оправданному выводу, что всё вокруг устроено неправильно. Не по-евангельски, не по-христиански, не по-людски. Прежде всего не должно быть холопов! Он порвал кабальные грамоты и отпустил своих холопов на свободу. Он сказал, что все люди — братья, не должно быть у христиан никакой власти, не должно быть никакого господства человека над человеком! Боярин, который рвёт кабальные грамоты своих холопов и отпускает их на свободу. (Как Антифонт за восемнадцать веков до него и Николай Огарёв через триста лет после.)

Помимо этого, он был иконоборцем; как многие предреформационные и реформационные движения, он считал, что поклонение иконам — это языческое идолопоклонничество. В Библии прямо сказано: «не создавай себе кумира», почитайте Бога, а не почитайте идолов. Он был антитринитарием, то есть, как многие тогда, считал, что Троица — это тоже многобожие, пережиток язычества, Бог абсолютно Един. Он критиковал официальную церковь, официальную власть. И понятно, что судьба его было печальной: церковный собор 1553 года его осудил, его навеки заточили в монастырь Иосифа Волоцкого, где он, собственно, и закончил свою героическую жизнь. Его основная идея была в том, что мы должны возлюбить друг друга как Христос. Вот он возлюбил: освободил холопов и — закончил свою жизнь в церковном заточении, в иосифлянском застенке, как многие христианские вольнодумцы до и после него. Вот Матвей Башкин, такая интересная фигура.

Но самая яркая фигура раннего русского анархизма, о которой я уже много раз говорил, о которой мы не очень много знаем, и знаем от его врагов — это Феодосий Косой. Его можно уже без скидок назвать первым русским анархистом, за триста лет до Бакунина с Кропоткиным и Толстым. Это тоже XVI век, он современник Матвея Башкина. Страшный XVI век, век Ивана Грозного, опричнины, полного порабощения государством церкви, начала закрепощения и так далее, и век очень сильного пробуждения мысли — естественно, религиозной мысли, потому что вся мысль тогда была религиозной.