Мать железного дракона

Берег был той точкой, в которой на равных правах сходились земля, воздух и вода, чтобы вести бесконечную войну друг против друга. Воздух посылал в бой шквалы, которые стегали вспененный океан; вода посылала волны, которые утаскивали частицы земли в подводное изгнание; земля посылала песок, который вырастал на дне в горы и вытеснял воду; и вместе земля и вода, сговорившись, досаждали воздуху восходящими потоками. Приливы, отступая, оставляли после себя бахрому из когтей, клешней, щитов, доспехов, сломанных пик и раздробленных конечностей, которая отмечала границу поля боя.

И все же, когда Кошка ступила на песчаную полосу между океаном и скрюченными соснами, на сердце у нее сделалось легко. Она набрала полную грудь воздуха с привкусом соли и серы, запах которой долетал с расположенных севернее болот, и почувствовала внезапный прилив нелепого счастья, будто первый раз в жизни вздохнула свободно. Кошка засмеялась от радости – просто ради того, чтобы засмеяться. Может, теперь все и наладится. Но даже если нет, она будет делать вид, что наладилось.

Ключ от океана висел на нитке у нее на шее. Свистульку Кошка сжала в кулаке в кармане ветровки. Она повернула голову вправо – переходящие в болото сосновые леса. Повернула влево и…

– Это не может быть совпадением, – сказала Хелен.

В воду, загибаясь, уходил длинный каменный причал в форме спирали: три оборота и круглая платформа в центре. После минутного раздумья Кошка спустилась на платформу, поднесла к губам свистульку и сыграла «Зеленые холмы Авалона», как и советовала Ворон. Сначала ничего не произошло. Но она сыграла еще, потом еще, смолкла, начала опять, и вот наконец волну рассек вихрь из пузырьков, и на поверхность из глубины поднялся тритон. Он заплыл в центр спирали поближе к круглой площадке и выпрыгнул из воды прямо перед Кошкой, забрызгав ей лицо и вскинутые руки. У него были зеленые, будто водоросли, волосы на голове, груди и в паху, рельефные мышцы и эрегированный пенис, выставленный на всеобщее обозрение, поскольку одежек тритон не носил.

Кошка опустила свистульку и сказала нужные слова:

– Прошу в целости и сохранности доставить меня в…

В зеленой бороде прорезалась развязная ухмылочка, и тритон ухватил себя за промежность.

– Покататься хочешь, детка? Так я тебя прямо тут откатаю.

– Видал? – Кошка продемонстрировала нахалу серебряный серп. – Будешь приставать – поездка выйдет совсем не такая развеселая, как ты рассчитывал. – Она многозначительно покосилась на член. – Если понимаешь, о чем я.

– Ух! – Тритон расхохотался, запрокинув голову. – Ой-ой-ой! А ты мне нравишься, горячая штучка. Тебе на тему изнасилования случалось фантазировать? Я эти фантазии могу так реализовать – закачаешься.

– Мы об этом не узнаем. – Кошка нетерпеливо стукнула мыском ботинка по причалу. – Ты помогать явился или мне еще кого-нибудь вызвать?

– Забирайся на спину, детка. Второе по степени комфортности место. Но мне придется взять с тебя за проезд.

Они немного поторговались, сошлись в цене, плюнули на ладони и пожали руки.

– Имя-то у тебя есть? – спросила Кошка.

– Пелагий.

– А меня зовут…

– Да мне пофиг!

Тритон наклонился. От него пахло спермой и сырыми устрицами. Кошка вскарабкалась ему на спину.

– Хорошо б ты под водой умела дышать, – сказал Пелагий, – иначе крышка тебе, притом умирать будешь очень плохо.

– У меня есть…

– Пофиг! – Пелагий с хохотом нырнул.

И они погрузились в воду в вихре пузырьков.

Сначала вода была зеленой и прозрачной, будто стекло; вокруг плавали рыбы с вытаращенными от изумления глазами и угри, напоминавшие развевающиеся на ветру ленты. Потом стало темнее, появились ускользающие из поля зрения размытые тени и бледные угрожающие фигуры, которые внезапно на мгновение проступали из ниоткуда, а потом снова исчезали. В конце концов (так, по всей видимости, проявлялось одно из свойств ключа) снова стало хорошо видно. Кошка и тритон летели над дремучими лесами из огромных водорослей, которые чередовались с лоскутными одеялами возделанных полей, утыканных амбарами и фермерскими домиками; изредка попадались городки: с одного краю белое каменное святилище Богине, с другого – кучка ветхих кабаков и притонов. Кошка подмечала аккуратные стога спартины, морских детишек, гонявшихся по лугу за тенью от кита.

– Наши земли, – похвастался Пелагий, – возделаны и заселены порядочным хвостатым народом. Ногастым сюда вход заказан.

Они внезапно ускорились, и городки, поля и леса смазались в неразличимое пятно.

– Это что такое было? – удивилась Кошка.

– Наткнулись на лею и зачерпнули энергии. Леи – это, знаешь, такие линии расслоения в естественной энергии мира, сквозь которые…

– Я знаю, что такое леи. У меня в Академии был высший балл по геомантии.

– Цаца какая. Уж извини, что на вопрос ответил.

– Я просто не знала, что в океане тоже есть леи.

– Логично же? Леи есть на земле, леи есть в небе, а земля, море и небо – просто три стороны одной и той же монеты, так?