Mater Hispania: христианство в Испании в I тысячелетии

И вот на том пиру я вкусил питие, которого никогда не видел и которое Он приказал мне принести. Попробовав его, я стал пить с огромным удовольствием. И я истинно говорю, что благодаря этой пище так восстановились мои силы, чтобы впоследствии никогда никакой другой пищи кроме этой не желать. И вот, когда завершился пир, Он сказал мне: «Это множество уйдет. И ты вместе со Мной отправишься в другую жизнь, так как Я тебе покажу Мой заповедный сад, который имею.» И снова все, уже по окончании пира, подходили и поклонялись Ему. Царь же, благословляя их, отпускал их идти. Когда же они удалились, подошло к возвышению Его, я не знаю, сколько людей, восклицая и вопия со многим плачем. Как только Он услышал их голоса, сказал: «Выведите за ворота дурных рабов, недостойны они видеть лица Моего.» Когда Он это сказал, они немедленно были уведены, так что более я не мог видеть их и узнать».

И опять, стараясь разузнать, я сказал: «Прошу, сынок, скажи мне, узнал ли ты там кого-либо из тех, кто нам в этом веке был знаком и уже, призванный, ушел с этого света». Он на это сказал: «Люди, которых я там видел, отличались от людей, которых мы видим сейчас, ибо все они украшены и другой наружностью, и другой одеждой». Затем он прибавил: «После же того, как вывели тех людей за ворота, встал Он, прекраснейший среди всех Господь со своего трона и, взяв меня за руку, привел в изумительный сад, где протекала река, в которой была вода по виду хрустальная, и вдоль берега той реки – множество благоухающих цветов и деревьев, источающих разнообразные сладостные ароматы. И так двигаясь вдоль реки, мы дошли до места, которое и до ныне я вижу, лежа на постели моей».

Это часто упоминаемый отрок передал мне в присутствии многих людей. Вот почему я, недостойный и первый из всех грешников, служитель Христов, весьма захотел написать все, что он рассказал, хотя и другими словами, однако по смыслу то же самое.

После же этого я поспешил возвестить все, что я услышал, святейшему мужу, господину и аббату моему. Когда он это узнал, как всегда у него было в обычае, исполненный глубокого благоговения, как можно скорей поспешил он к тому Агусту и, страстно желая услышать из его уст то, что он только что рассказал, стал расспрашивать о том, что он видел. И Агуст святым его ушам поведал то же самое, что прежде рассказывал, повторив без изменения. Затем повторил то же самое, что только что говорил, некоему благому блаженнейшему мужу, священнику и всем братьям, поскольку они его просили.

Ибо вскоре начал дух его пламенеть желанием получить отпущение грехов. Тотчас он получил его, и в то время как я спешно ушел ради молитвы в базилику Святой Приснодевы Марии, которая находилась в пяти милях от города Мерида – базилику эту народ еще поныне называет Квинтисина – вернувшись оттуда уже, когда стало смеркаться, я нашел его умершим. И так как был уже вечер, его не похоронили в тот же день.

Когда же пришла ночь, в то время как тело лежало непогребенным в келье, в которой он умер, в ночную непогоду тот же Агуст позвал громким голосом снаружи по имени другого раба, своего ровесника, которого звали Квинтилиан. Услышав его голос и узнав, один раб по имени Вераниан, простой и правдивый, тотчас встал и, выйдя за дверь, удостоился увидеть самого Агуста, стоящего в белом, но, пораженный страхом, он не решился подойти к нему ближе. Он клятвенно свидетельствовал, что увидел лицо его снежной белизны.

На другой же день тело его по обычаю предали погребению в базилике святейшей девы госпожи моей Евлалии.

2. Рассказ о смерти некоего монаха кавлинианиата

Многие и достойные мужи передают, что прежде нас достаточно много лет по милосердию Божьему в провинции Лузитании милостиво творилось чудо нашего спасения.

Некогда монастырем, название которому Кавлиниана, расположенным на расстоянии восьми миль от города Мерида, управлял благочестивый муж блаженной памяти аббат Реноват – впоследствии также он был понтификом и чудотворцем города Мерида. Как человек предусмотрительный, весьма острого ума, успешный во всякой науке и отличавшийся страхом Божьим, он с настоятельной заботой призывал всех бывших там монахов своим добрым образом жизни и примером святых дел к высшему отечеству. И все стадо следовало за пастырем, указывающим путь по узким дорогам и горным тропам. Ненасытный волк всеми силами пытался у него растерзать хищной пастью одну овцу. А именно, когда собрание общины пребывало в молитвах Богу и оставалось на правильном пути в страхе Господнем, некий монах, отвергнув их святейшие обычаи, предаваясь безбоязненно чревоугодию и пьянству, обрекал сам себя на погибель. Затем уклонившись к еще большей пагубе, также начал воровать все, что только мог найти.