Mater Hispania: христианство в Испании в I тысячелетии

Многие, негодные для житницы Господа, выброшенные из невода апостолов и по этой причине не заслужившие, как добрые люди, находиться в домашней обстановке, но скорее, как солома, предназначенные для неугасимого огня, отказались бежать с нами или пострадать, или даже скрыться. Они оставили благочестие, предали веру, отказались от Церкви и отреклись от Распятого. Предавшись нечестию, они, увы, подчинились бесам и злословят, преследуют и уничтожают христиан. Еще больше тех – из числа как священнослужителей, так и мирян, – кто раньше вместе с нами здраво предсказывал победы мучеников, проявлял единодушие, восхвалял памятные поступки, превозносил борьбу, а теперь сменил свои убеждения, начал думать по-другому, и, не разбираясь, осуждать тех, кого до сих пор признавал блаженными. Это происходит потому, что сами святые, не желая сострадать менее крепким, скорее решили позаботиться о своем спокойствии и мирном состоянии, которое они надеялись купить ценой крови на небесах, чем помочь колеблющейся среди жестоких неверных Церкви, хотя каждый день в Священном Писании они читают с нами, что ни жизнь, ни жестокие опасности, ни даже сама смерть не смогут никогда отлучить святых от любви Господа нашего Иисуса Христа.[993]

Те же, кто с самого начала не оставлял попыток злословить святых и гнусной клеветой постарался разрушить их начинания, объявили мне жестокую войну, которую они не смогли вести против славных воинов. Утверждая, что я – зачинщик всего этого, они считают, что все это было совершено при моем участии, и некий чиновник в это время, человек известный пороками и богатством, только называющийся христианином, делами же своими неизвестный ни Богу, ни ангелам, с самого начала враждебно относящийся к подвигам блаженных, клеветник, порицатель и хулитель их, несправедливый, надменный, возносящийся, гордый и злой, однажды на этом соборе епископов высказал много оскорблений в мой адрес.[994] Он издает постановление об отлучении святых, замышляющих добровольно принять смерть, приказывает их злословить, велит письменно преследовать избранных, боясь, несчастный, что они не вынесут потери почестей, ибо он сам не только не испытывал никакого уважения к святым, но даже велел объявить, что их деяния для народа является дурным.

Движимые страхом и под влиянием мнения служителей Церкви, которые в связи с этими событиями были созваны эмиром из разных провинций, мы сказали нечто, что достигло ушей эмира и народа, а изданное решение собора постановило, чтобы мученичество было приостановлено и чтобы больше никому не было позволено выступать с официальными заявлениями. И этот документ, меньше всего борясь с уходящими из жизни, принимается, ибо славно возвышает будущих воинов, однако, будучи иносказательным, обращает на себя внимание только разумных людей. Однако мы полагаем, что это неоднозначное постановление не было безукоризненным, потому что, сообщая одно, а имея ввиду

другое, казалось, удерживает народ от разговоров о мученичестве. Мы даже признаем, что он никоим образом не должен был быть издан, во всяком случае, для народа, кроме как только в политических целях.

Глава XVI. Эмир Абд Ар-Рахман внезапно умирает; к власти приходит его сын Мухаммад

Оттого, что христианам отовсюду грозила гибель, и повелитель, пылая страшным гневом, многих обрек на скитания, люди, считающие, что их притесняют больше всех, приводя в пример случай с евреями, упрекали нас: «Да видит и судит вам Господь за то, что вы сделали нас ненавистными в глазах этого правителя и рабов его и дали им меч в руки, чтобы убить нас»[1]. Ибо с ростом числа мучеников возрастал и гнев правителя, и неприятности верующих увеличивались, так что наши несчастья были сравнимы с преследованием евреев фараоном. Как с приходом Моисея к фараону египтяне начали свирепо относиться к народу Божьему и обременять подданных непосильной ношей тяжелых работ, так и мы испытывали жестокое отношение и преследование от слуг сатаны, желающих погубить нас, потому что святые выходили на битву и говорили от имени Господа нашего Иисуса Христа перед эмиром и свидетельствовали перед консулами и судьями о евангельской истине, и показывали лживость их пророка.