Материалы к альтернативной биографии

   Наконец мы свернули в тихий узкий переулок на окраине Латинского квартала и увидели высокий дом, почти совершенно скрытый густым садом и стеной, внешние подножия которой густо заросли кипреем и одуванчиками. Фигурно-литые бронзовые и уже позеленевшие ворота изображали виноградную шпалеру. Крупные пустоты меж искусственных лоз и листьев на высоте вытянутой кверху руки образовывали надпись: "Дом Воке".

   "Вот мы и добрались" - сказала Полина. Она сняла с шеи ключ, отомкнула коробку, вваренную в дверь, отогнула крышку, и мы, заглядывающие с обеих сторон, увидели в металлической нише тонкую поперечно расчленённую призму, похожую на позвоночник, нанизанный из нескольких многогранных барабанов, на каждой отдельной плоскости которых была выбита буква. В первый момент набор букв был бессмыслен, но Полина, поочерёдно прокручивая барабанчики, составила в качестве пароля то имя, что назвала мне вечером в пастушьей хижине; внутри ворот что-то щёлкнуло, и створка подалась наружу. Полина толкнула её, вступила в ограду, мы - следом. Дверь за нами механически затворилось, не суля простого выхода обратно. Хорошо, что я уже привык изумляться молча.

   Тропинка, ведущая к дому, была усыпана прозрачным хрящём и пёстрой галькой, точно специально собранной на морских берегах. Бордюрами служили крупные камни, также округлённые прибоем. Из-за них высились белые, голубые и фиолетовые колосья цветущего дельфиниума, заслоняющие газон и стволы плодовых деревьев. В глубине сада благоухали липы, серебристо-зелёными волнами спускала свои ветки-пряди ива и шелестела осина. Сам дом - все четыре этажа - заткал ковром плющ, на тёмной зелени которого розовели и алели строго вытянутые гирлянды лианных роз и синели всюду рассыпанные цветы ипомеи.

   - Мне как будто знакомо это место, - задумчиво вымолвила Альбин.

   - А мне откуда-то знакомо его название. Какой прекрасный особняк! - воскликнул я.

   - Это жилище великой печали, - ответила Полина. Я рассердился:

   - Вы всюду ищете одну тоску и страхи! Здесь так безмятежно и уютно!

   - Сад без капканов - что город без церкви и поэма без смерти, - изрекла Альбин.

   - Да ну вас!

   Я быстро пошагал к дому, взбежал на крыльцо. Вдруг витражная дверь раскрылась мне навстречу и из сумрака вышла высокая женщина в простом белом платье. Я невольно отшатнулся, поклонился со словами:

   - Здравствуйте, мадам! Прошу покорно простить за вторжение...

   - От кого вы ждёте покорности? От меня?

   - Нет, это я вам покорен...

   - Я от вас ничего не требую.

   - Господи! - раздался за моей спиной голос подошедшей Альбин, - Как тесен мир! Привет, Дора! ......... Ты что, не узнаёшь сестры?

   - Я вас впервые вижу, - неприветливо и резко отозвалась белая дама, - но если вам угодно знать моё имя, то оно Элиза.

   - Ты ополоумела...

   - Вы намерены оскорблять меня!? Ах, что ещё мне, несчастной, остаётся!...

   Незнакомка возвела горе светлые очи, полные слёз, молитвенно сжала руки в замок, явив собой живую картину мученичества.

   - Как ты сюда попала?

   - Не так, как вы! Против своей воли я живу здесь взаперти! О, господа, кто бы вы ни были - помогите мне покинуть эту темницу!

   - Но разве вам здесь плохо? - удивился я.

   - Мне нигде не было хуже! Только не спрашивайте меня, что здесь происходит, какому чудовищу служит логовом этот оазис!

   Мы переглянулись в замешательстве. Более всех недоумевала и гневалась Полина, вынужденная выслушивать эти обличения на пороге отчего дома. Она скрестила на груди руки, сдвинула брови и проговорила:

   - Только один вопрос: что вам нужно, чтоб покинуть это место?

   - Просто откройте ворота.

   - Собирайте вещи.

   - У меня их нет, и мне отсюда ничего не надо.

   - Тогда пошли.

   Неузнанная юная хозяйка повела странную жилицу к выходу. Альбин и я побежали за ними; только Стирфорт с сыном остался у дома.

   - Полина, неужели вы выставите эту даму на улицу даже без шляпки?

   - Такова её собственная воля.

   - Дора, куда ты! Мы видимся раз в три года - и ты не хочешь мне пары слов сказать?

   - Нам не о чем говорить. Я вас не знаю, а вы - меня.

   Дрожащими руками Полина раскодировала внутренний запор, потянула за ручку, Элиза (или Дора) выскочила на улицу и задиристо крикнула нам:

   - Передайте этому безумному Максу, что одна мысль о его любви мне тошнотворна!

   Ворота с грохотом закрылись. Полина прислонилась к ним лицом. Она вся трепетала.

   - Макс - это твой отец? - уточнила Альбин.

   - Да! И предатель моей матери!

   - Эй, да кого ты слушаешь!

   - Да! - Кого же!? Кто это такая!? - прорыдала Полина, обернувшись.

   - Медора, моя старшая сестра.

   - Почему она тебя не признала?

   - Чёрт её поймёт! Она всегда была чудной... Ну, стоит ли убиваться? Даже если она права... И что? Одинокий мужчина завёл подружку - дело обычное...

   - Замолчи!

   Полина бросилась к дому, мы - за ней.

   Джеймс сидел на ступенях, прижимая к себе ребёнка и мрачно озираясь.

   - Она ушла? - спросил он, когда мы подошли, - Это очень хорошо.

   - Почему? Вы с ней знакомы? (- покачал головой -) Что же вас встревожило?