Матильда

Ну, а Матильда – Матильда по-прежнему не шевелясь сидела на своём месте. Как всё странно получилось! И какой восторг. Как будто вот только что она прикоснулась к чему-то немыслимому, небывалому, к самой вышней точке неба, к самой далёкой и яркой звезде. Невозможно, невероятно! На сей раз ещё больший жар прилил к глазам, им стало так жарко, как никогда ещё не бывало, а эти маленькие ручки, эти стрелы – они сразу стали рваться из глаз наружу, а потом, потом этот кусок мела поднялся и начал выводить слова! И всё произошло как будто само собой, так гладко, в два счёта, так быстро и просто!

Школьная сестра милосердия, а с ней ещё пятеро учителей, двое мужчин и три женщины, влетели в класс и заговорили наперебой.

– Наконец-то её кто-то нокаутировал! – сияя, крикнул один из учителей. – Поздравляю, поздравляю, мисс Ласкин!

А сестра милосердия кричала:

– Кто, кто на неё воду вылил?

– Это я, – гордо объявил Найджел.

– Молодец, – похвалил другой учитель. – Может, ещё подбавить?

Но сестра распорядилась:

– Прекратите. Надо отнести её в лазарет!

И вот пятеро учителей вместе с сестрой, кряхтя и постанывая, кое-как подняли гигантшу и, спотыкаясь и пыхтя, выволокли её из класса.

Тогда мисс Ласкин сказала ребятам:

– А сейчас вы лучше пойдите-ка поиграйте во дворе до следующего урока.

Она повернулась, подошла к доске и старательно стёрла всё, что там было написано.

Дети гуськом потянулись из класса. Матильда пошла вслед за ними, но, проходя мимо мисс Ласкин, замешкалась. Её сияющие глаза, встретились с глазами учительницы, и мисс Ласкин бросилась к Матильде, крепко-крепко обняла крошечную девочку и расцеловала.

Новый дом

В тот же день по городку расползлись слухи о том, что директриса, оправившись от обморока, вышла из школьного здания боевым шагом, но с перекошенным, бледным лицом.

На следующее утро она в школу не явилась. Во время большой перемены мистер Трилби, помощник директора, позвонил ей домой – спросить, не заболела ли она. Никто не взял трубку.

После уроков мистер Трилби решил как следует во всём разобраться и пошёл к дому, где жила мисс Таррамбах, – он стоял на самом краю городка, в леске за холмами, прелестный небольшой домик из красного кирпича, известный в округе как Красный дом.

Мистер Трилби позвонил в дверь. Никакого ответа.

Он громко постучал. Никакого ответа.

Он закричал во всё горло:

– Есть кто-нибудь?

Никакого ответа.

Мистер Трилби толкнул дверь и, к своему удивлению, обнаружил, что она не заперта. Тогда он вошёл.

В доме стояла мёртвая тишина, не было души, но вся мебель, все предметы были на своих местах.

Мистер Трилби поднялся по лестнице в хозяйскую спальню. Здесь тоже с виду всё было в порядке – но так казалось только до тех пор, пока мистер Трилби не стал открывать один за другим все шкафы и выдвигать все ящички. Ни одежды, ни белья, ни обуви – ничего. В шкафах и ящичках было совершенно пусто.

«Смылась», – сказал сам себе мистер Трилби и отправился извещать членов правления школы о том, что директриса, по всей видимости, исчезла.

На другое утро мисс Ласкин получила по почте письмо из местной адвокатской конторы с известием о том, что завещание покойного мистера Ласкина вдруг нашлось самым таинственным и непостижимым образом. Причём, согласно этому завещанию, сразу же после кончины отца мисс Ласкин на самом деле стала законной, полноправной владелицей недвижимости на краю городка, известной как Красный дом, которым до последнего времени распоряжалась мисс Агата Таррамбах. Кроме того, все сбережения мистера Ласкина, к счастью, до сих пор хранящиеся в банке, согласно последней воле покойного целиком и полностью переходят к его дочери. В конце письма указывалось, что, если мисс Ласкин сможет в ближайшее время зайти в контору, недвижимость и деньги будут безотлагательно переведены на её имя.

Так мисс Ласкин и сделала, и уже через две недели она перебралась в Красный дом, где прошли её ранние годы и где, к счастью, по-прежнему стояла с детства знакомая мебель и висели знакомые картины. С тех пор Матильда каждый день после уроков была желанным гостем в Красном доме, и между учительницей и маленькой девочкой крепла самая настоящая дружба.

А в школе меж тем тоже произошли значительные преобразования. Как-только стало окончательно ясно, что мисс Таррамбах навсегда исчезла со сцены, вместо неё директором был назначен достойнейший мистер Трилби. И Матильду сразу же, в срочном порядке, перевели в старший класс, где мисс Плимсол очень скоро убедилась в том, что рассказы мисс Ласкин о неслыханных способностях Матильды ничуточки не грешат против истины.

Как-то вечерком, несколько недель спустя, мисс Ласкин с Матильдой, по обыкновению, чаёвничали в Красном доме, и вдруг Матильда сказала:

– Со мной случилась странная вещь, мисс Ласкин.

– А ну, расскажи, – попросила мисс Ласкин.

– Сегодня утром, – начала Матильда, – я решила что-нибудь подвигать глазами, просто так, шутки ради, и ничего у меня не получилось. Даже жарко глазам не стало, – прибавила она. – Сила ушла. По-моему, я окончательно её утратила.